Программист

Денисенко Игорь Валентинович

Отошел от окна, и мне неудержимо захотелось закурить. А почему бы и нет? Подошел к начальственному столу и, зацепив пятерней большую хрустальную пепельницу застойных времен, поставил её перед собой и закурил. А рот меж тем, разрывала улыба, которую я едва сдерживал. Там на столе стояла недопитая кружка кофе и, когда брал пепельницу, меня так и подмывало в эту кружку плюнуть. Просто чтобы посмотреть на натянутое лицо Марковича, когда он вернется. Наверняка же смотрит сейчас за мной. Но плюнуть было равносильно тому, что признаться в моей осведомленности о наблюдении здесь, о прослушке в офисе, а в конечном итоге о причастности к истории с ключами. С другой стороны, если я сижу на попе ровно и не дергаюсь, Маркович может расценить,

как мою осведомленность о том, что я попал под наблюдение. И что? И как себя следует вести? По-моему, что я тут курю, без начальственного разрешения уже вольность. И надо как-то показать, что это максимум, что я себе могу позволить, что я крайне законопослушный гражданин, товарищ и брат.

А как это покажешь? Что будет, то и будет. Авось пронесет, сказал Штирлиц, съев гнилой помидор, и как в воду глядел…

Наконец двери распахнулись и широким шагом, словно он давно так в кабинет торопился, зашел Маркович.

— Извини, забегался… Ну, что тут у тебя?

— Извините, но я тут покурил… Не выдержал, уши пухли, — скромно произнес я, возвращая пепельницу, предварительно вытряхнув её в мусорную корзину.

— Ладно, ладно… Прощаю! — улыбнулся Маркович, — рассказывай, по человеку, что с ним и где.

— Да с ним вроде все нормально, как на СТО работал в Омске, так и работает.

— Не понял…

— Что непонятного? Это вашего сотрудника родственник.

— А ну покажи фото!

Протянул фото П.М.

— Тю! Извини! Это я ошибся… не то фото тебе дал. Вот этого определи.

И Павел Маркович протянул мне фото очень знакомого на лицо человека, только я никак не мог понять, где я его видел раньше. Пока мысленно не дорисовал на коротко стриженную голову волосы с проседью и не снял с переносицы очки с толстыми линзами, и не скинул примерно лет десять… Ёперный театр! Это же мой знакомый вор, которого я окрестил Седым. И что мне оставалось делать?

— Человек не простой. Вор по жизни, — медленно и нехотя произнес я, — Несколько раз привлекался, но судим был один раз. В данный момент он в городе…

— Всё верно, человек действительно не простой… В своё время окончил актерский факультет в нашем институте культуры, поэтому и кличка у него «Артист». Вор виртуоз, карманник по призванию.

— Не понимаю…

— Чего ты не понимаешь?

— С каких пор вы уголовниками заниматься стали?

— А с тех самых пор, как эти уголовники крадут у меня ключи, а потом пытаются подкинуть.

— Это ещё зачем? — изобразил я искреннее недоумение.

— Вот и мне интересно зачем… Если бы он бумажник у меня украл, с легким сердцем напряг бы наших меньших братьев. А то, ключи…. Значит был у него заказчик… Вот этот заказчик меня очень интересует.

Японский магнитофон! Надеюсь, у меня в лице ничего не изменилось, когда Маркович это произнес, потому как показалось мне, что серый пушистый зверь писец в мою душу заглянул.

— Подождите… Это не тогда, когда вы их в «Меге» обронили?

— Тогда, тогда…, - кивнул П.М., - давай прикинь по карте район, где он, может быть, и проедем с тобой на место… …

Глава 14

Суббота.

Вот так незаметно закончился Март, и ласточкой пролетел Апрель. Время, время.

Что есть время? Грань, разделяющая бесконечную череду событий? Река, из прошлого в будущее, в которой тонут и пропадают причины и следствия. Дневник писать всё это время ленился. Поскольку даже поток людей с их бедами уже не удивлял, а стал серой обыденностью. И порой очень тяжело было найти ту грань, где предопределенная, написанная о человеке информация свыше заканчивается, а поворот в жизни зависит от поступков совершаемых самим человеком в силу его характера и жизненных установок. Поэтому вопрос о свободе воли для меня остается открытым…

Перечитал последние записи дневника… Ах! Да! По сволочному

стечению обстоятельств не дописал, чем дело кончилось. Так часто делают бессовестные авторы книг и сериалов — обрывают на самом интересном месте, чтобы читатель мучимый любопытством обязательно заглянул в следующую главу или стал смотреть следующую серию фильма.

Честно? Желание писать пропало… А была мысль, что если чекисты найдут мой дневник, писец мне наступит однозначно, не отвертишься. От очной ставки же с вором по кличке Артист, я открутился. А вы думали, что я конченый идиот и сам себе петлю на шею накину? Нет, конечно… Привел группу захвата в то место, где Артист был на днях, и о нем могли поведать соседи. Хозяин квартиры показал, что да, был такой господин, командировочный, который снимал квартиру, да съехал позавчера. Вот и вся история… Беспомощно развел руками и пожал плечами под пристальным взглядом Марковича. Мол, и про старуху бывает порнуха. Ошибочка вышла. Не вижу, где в данный момент Артист находится, поскольку он в движении, передвигается, вот и засечь не могу. Сдается мне, что это должна была быть моей последней проверкой — очная ставка с Артистом, которая бы показала либо мою причастность, либо мою невиновность. Но судя по всему, недельное наблюдение за мной и моим поведением в кабинете шефа охарактеризовали мою персону в целом положительно и история с Артистом закончилась. А может и потому ещё закончилась, что я с левого телефона отправил СМС седому, чтобы срочно валил из города. Мой мобильник могли прослушивать и отслеживать. Артист перезвонил, чтобы узнать, кто это ему указания дает. В двух словах обрисовал ему ситуацию. Несознанка в случае, если его возьмут — не поможет, это ему не менты. Тут и детектор лжи имеется и «сыворотка правды», короче, полный арсенал, чтобы признания добиться. Надеюсь, седой стал на лыжи, потому как не слышно с тех пор про него.

Апрель выдался грязным и дождливым. Прямо за забором безопасников располагался большой двор с детской площадкой. Это конструкцию лестницы и железной горки, мне была видна из начальственного окна. К разработке операции «Эльдорадо» я, как и ранее задумал, привлек Сашку. Саня с радостью и без лишних слов согласился. Примерно две недели ушло на согласование программы. Как выяснилось, для того чтобы сделать деньги, нужны деньги, и не малые.

Прежде всего, мы стали с Сашкой думать, и поняли, что вырыть яму два метра глубиной и потом прорыть ход — ещё четыре метра в сторону (под гараж), никак не успеем. А значит, за одну ночь операцию не провернешь. Если нельзя сделать тайно, значит нужно делать явно, но позаботиться о хорошем прикрытии. Комитетчики наверняка заинтересуются, чего это рядом с ними роют и начнут проверять. Поэтому, все заработанные мной деньги за Апрель, пошли на подготовку операции. Завтра встречаемся с Саней и обговорим последние детали.

Воскресенье.

На листке формата А3 схематично начерчена карта местности, и я вожу по ней пальцем.

— Вот смотри Саня, вот здесь у задней стены гаража я забил железный штырь. Ход начнете рыть в этом направлении.

— Да, помню я Олежка, не волнуйся.

— Трубы привезли?

— В пятницу ещё завезли. Выгрузили вот здесь, на углу пятьдесят четвертого дома.

— А почему? Мы же договаривались, чтобы в пяти метрах от гаража выгрузили? Гора труб будет дополнительным прикрытием, от лишних глаз.

— Там кран стать не смог, и место мало, все бы трубы не влезли…

— Блин! И нахрена мы столько труб купили? Словно на самом деле водопровод менять собрались…

— За всё уплочено…, - в улыбке ощерился Сашка, на счет доставки бэушных труб он договаривался.

— Экскаватор когда придет?

— Николаич обещал в 9 нуль-нуль как штык.

— Успеет он прорыть траншею от угла 54 дома до 54\1. Там примерно сто метров. И глубина везде должна быть не менее двух с половиной, чтобы яма у гаража не выделялась.