Прогулка по Порталам
Шрифт:
— Э… командор?
Он переглянулся с гномом, но тот только пожал плечами.
Тайерар с неимоверным трудом отделался от компании короля.
На самом деле, с Диармайдом было относительно несложно — он не заносился, вел себя легче, чем во время визитов Тайерара в столицу. Создавалось ощущение, что всю историю с опальными магами и рухнувшим по их милости орденом Стражей Вечного кто-то выдумал. Дей расслаблялся в Калагорне. Возможно, оттого, что знал крепость воспитанником, и она напоминала ему о временах, когда у короля не было забот. Возможно, потому что и Данан,
Так или иначе, длинные ночные разговоры о былом не приводили Тайерара ни в какой восторг. Ибо в его прошлом было слишком мало света, несмотря на то, что он имел отношение к, казалось бы, самому чистому ордену из всех. А сейчас… Сейчас он живет в крепости мага, представителя напасти, что разрушила его прежний мир. Он живет среди Смотрителей Пустоты, которая навсегда закрепилась в умах и сердцах людей, как самое черное зло из всех.
Тайерар тяжело навалился на закрытую дверь, за которую только что вытолкал короля.
Она знала о Пустоте все. Но, когда Тай смотрел в ее светящиеся серебристым глаза, ему казалось, он видит свет ее души.
Не от внутреннего ли света Данан могла быть себе хозяйкой там, где не смог бы никто другой? Тайерар отчетливо помнил, как во дворце эльфийского короля она применила Массовое Увядание — заклинание, вытягивающее жизненную силу из всех, до кого дотягивается, но остановилась до необратимого конца. В тот день Тайерар невольно зауважал ее сильнее.
Он всегда уважал тех, кто обладал силой, но не швырялся ею и не задирал нос.
Зная о мрачном могуществе Дома Кошмар, Данан все чаще обращалась к школе стихий. Потому что это устранимо, поправимо и не так молниеносно. Справедливости ради, думал Тай, чары Кошмара тоже далеко не молниеносны. Но он подозревал, что после столкновения с Темным архонтом в Данан что-то кардинально переменилось, и ее магический потенциал стал совсем другим. Он подозревал о причинах, но целенаправленно не то, что не спрашивал — даже размышлять себе о них запрещал.
Как запрещал себе и дотрагиваться до чародейки, кроме как для помощи.
Всегда.
Например, в лесу, когда она впервые шагнула к нему вплотную. Например, совсем недавно, когда она схватила его за грудки и почти прижалась молодым подтянутым телом. Например — с десяток раз, когда на их совместных тренировках он подавал ей руку или помогал встать. Например, в ее спальне, когда он уложил ее, пьяную, на кровать и сел рядом.
Настоящие мужчины не пользуются женской слабостью — ни в прямом, ни в переносном смысле. Той ночью ему пришлось повторить себе это не один раз.
Тай осознавал: он действительно намного крупнее и сильнее ее. И… сейчас их отношения уже вышли за грань работы над одним делом. Да у них и дела-то общего нет! В любом случае, Тайерар не сомневался: Данан не применит к нему какого-то колдовства. Не просто опасного, а вообще колдовства — потому что у него проблемы с этим, и она не станет нарочно издеваться или играть на его ненависти. Потому что…
«Она не такая»
Грузными шагами Тай добрался до стола. Завалился на стул и опустил голову.
— Она не такая, — повторил вслух.
А вот он… нет, разумеется, он тоже не такой, чтобы издеваться, но…
Тайерар сцепил за затылком руки в замок и зарычал.
«Но я сказал ей, что я сильнее. И она запомнила, проклятье! Я сказал, что могу применить силу, женщине, к которой уже применяли ее, и она до сих пор вспоминает об этом с содроганием».
Тайерар отодрался от столешницы и со вздохом откинулся на спинку стула. Стоило поговорить с самим собой на чистоту.
Тай пошел за Данан в Ирэтвендиль, чтобы просто удостовериться, что она не пострадает. Потому что не хотел, чтобы пострадала. И еще, потому что хотел, чтобы увидела: он надежен. Он стоек. Здесь, в Калагорне, он сумел подняться после провала в Цитадели, и отчетливо понимает, что своим невмешательством в его работу, командор дала ему возможность реабилитироваться не в чьих-нибудь, а в своих собственных глазах! А это куда, куда как сложнее, чем получить одобрение посторонних людей.
И даже в недавней обороне Калагорна она сделала все, чтобы позволить ему проявить себя: как командующего обороной вверенной ему крепости, как собрата и защитника магов, от которых во многом зависел успех боя, как лидера, который спокойно реагирует на изменения на поле боя и действует так, словно все происходящее предусмотрено, тогда как на деле временами все откровенно шло наперекосяк.
Она позволила ему всесторонне проявить себя, потому что знала: Тайерар справится. А, справившись, он сможет если уж не гордиться собой, то хотя бы отчасти себя простить. Прощение — всегда самый верный способ оставить позади прошлое и идти дальше. И Данан Таламрин смогла показать ему это личным примером.
Кто другой мог бы не увидеть, что возможность примириться с собой ему предоставлена чародейкой. Однако Тай многие годы командовал и рядовыми, и офицерами, приходившими к нему решительными, разбитыми, недовольными приказом или готовыми выполнить распоряжение. Он мог буквально по запаху учуять все рычаги управления, позволявшие тому, кого терзает вина, заслужить уважение, а тому, кто уличен в трусости, проявить храбрость. Ибо в этом и есть дело лидера — внушать людям вокруг веру в собственные силы.
«Присутствие в моей жизни Жала никак не изменило мир вокруг. Только мой собственный. И я надеюсь, что однажды вы встретите мага, который изменит ваш». Ее слова, брошенные у ночного костра, глубоко врезались в память. Сейчас Тайерар с обреченным видом таращился в темноту, признавая: он встретил такого мага.
ОН ВСТРЕТИЛ ТАКОГО МАГА!
Даже двух. Первый сломал его мир. Второй показал, что можно построить новый и, если постараться, сделать его лучше прежнего.
Если задуматься, Данан и в этом была отличным примером. Она, как и он, попала в Цитадель Тайн ребенком. Так же, как он, потеряла мир, в котором выросла и который знала со всех сторон. Она надеялась вернуть его с падением архонта, но Диармайд отнял эту надежду. И Данан просто построила себе новый мир. Здесь, в Калагорне.