Прогулки по тонкому льду
Шрифт:
— Ладно, в этом есть и моя вина, — вздохнул мэтр-узурпатор и двинулся ко мне. — Ты стала слишком счастливой.
— Какая трагедия! — скривилась я.
— Как сказать, твое счастье выплескивается наружу и питает все живое вокруг. Если в ближайшее время мы тебя не угомоним, то Эргейл превратится в зимний сад.
И мэтр указал на герань, буйствовавшую на подоконнике его кабинета. Она тоже странным образом активизировалась, угрожая догнать и перегнать дубок с фикусом. Я с ужасом осознала свою опасность для окружающей флоры. С еще большим ужасом осознала то, что ничего со своей «питательной» способностью сделать не могу. Ужас. Я оружие
— Я стараюсь, — вздохнула я.
Ен, улыбаясь, стоял рядом.
— Я вижу. — И мне протянули конфетку.
— Я же не заслужила.
— Это аванс, — обнимая меня за талию, шепнул мэтр-угнетатель. — Продолжим?
Я вздохнула и опять вперила взгляд в «мишень». Ен замер за моей спиной.
— Вся твоя беда в том, что ты принимаешь свою силу как что-то инородное, — становясь рядом со мной, произнес мэтр-директор. — Чужое. Для тебя она сама по себе. А сила — это часть тебя, она в тебе. Как можно управлять тем, что ты никак не можешь принять? Это как отрицать наличие у себя руки или ноги. Глупо и неправильно.
— Я не чувствую себя магом, — покачала я головой.
— Так почувствуй. Ты вечно занята чем попало, но не тем, чем нужно, — пророкотали где-то за спиной и сунули мне под нос сладкую награду в блестящей обертке. — Ты вообще конфетку хочешь?
— Авансом? — с надежной пискнула я, протягивая руку к сладости.
— Нет. — Конфетка скрылась в кармане мэтра-директора. — Эту нужно заслужить.
— А лапу подать? Или через обруч, горящий прыгнуть? — сквозь зубы прорычал злой и обиженный сладкоежка.
— Не огрызайся. Работаем.
И мою голову насильно развернули к стопке книг. Меня пугают замашки Ена. Этак меня и в угол скоро поставят. На горох, для большей эффективности.
— Твоя сила — это часть тебя. Она в твоей крови, дыхании, твое тело пропитано силой, оно излучает ее. Чувствуй. — Ен снова принялся шептать мне на ухо, попутно это самое ухо покусывая. — Это ты, всюду ты. Ты воздух, которым мы дышим, ты дождь, снег, пламя… Потоки силы блуждают в твоем теле, окутывают его. Почувствуй, как сила зарождается в тебе, ощути ее.
— Ты можешь меня не отвлекать? — Я раздраженно дернула головой, уворачиваясь от навязчивой ласки.
— Могу. — И ни тени стеснения в голосе. — Но сомневаюсь, что в критической ситуации тебе дадут время сосредоточиться. Учись работать в полевых условиях.
— Ты думаешь, нападающий начнет меня грязно домогаться? — с насмешкой выдавила я, оборачиваясь к начальству. — Все настолько плохо?
Ен застонал и уронил голову мне на плечо. Я тоже начала подхихикивать. Стэфан растерянно поднял на нас голову. Изобразил вздох и снова уставился на шахматную доску. Да, Ен ему там такую комбинацию изобразил, что и до вечера не разберешься. Теперь, когда мэса Никс умчалась к родственникам на выходные, мы могли не скрываться. Стэфан шатался по кабинету, то любуясь пейзажем за окном, то упражняясь с мечом. То, как сейчас, ломая содержимое его шлема над очередной шахматной партией с Еном.
— Закрой глаза. Учись концентрировать силу в сгусток, — продолжал вещать мой учитель. — Это такое же оружие, как меч или палка. Оружием тоже учатся владеть, но для начала учатся владеть своим телом. В твоих руках мощнейшее оружие, но ты, как малое дитя, не умеешь им пользоваться. Учись слушать себя, принимать себя, доверять себе.
Я стояла с закрытыми глазами и слушала голос Ена, не понимая ровным счетом ничего из сказанного. Как почувствовать то, что я даже вообразить не могу? Это неосязаемое «нечто», которое, мне кажется, живет своей жизнью. Как я это делаю? Тогда, у зеркала, мне стало дурно, пальцы покалывало, голова кружилась. Я стала вслушиваться в свои ощущения, искать то, чего ранее не ощущала. Как выглядит магия? Как ее описать? Голос Ена рокотал где-то там, словно за стеной, а я все больше погружалась в свои ощущения. Магия во мне? Хорошо.
Тело было тяжелым и непослушным, скованное каким-то подобием транса, но где— то в районе солнечного сплетения разгоралась искорка. Крохотная, робкая, едва ощутимая. Я прислушалась к себе, пытаясь поймать это чувство, уловить, как тепло от этой «искры» стекает в пальцы, струится по венам, разливается под кожей. Я воздух, я свет, я ветер, я излучаю силу. Сила всюду, она окружает меня, окутывает теплом, просачивается извне, проливается из меня во внешний мир. Странные покалывающие разряды блуждали по телу. Мир, он прикасался ко мне…
— Ай! — От боли я вскрикнула и отшатнулась от Ена.
Из пальцев брызнуло янтарное сияние, вспыхнуло, как сноп света, ударило в сторону, отчего разлетелась ваза на столе. Я растерянно глянула на свои руки, потом перевела взгляд на смеющегося Леграна. Потерла шею.
— Ты меня укусил!
— Я думал, ты заснула, — пытаясь скрыть улыбку, произнес Ен. — Ошибся?
— Что это за выходка? — Я злилась.
Я тут пытаюсь найти путь к своей силе, сконцентрироваться, а мэтр решил позабавиться? Что он за человек такой? То требует собраться, то сам же сбивает мысли с нужного направления. Я гневно рыкнула и принялась искать, чем зашвырнуть в веселящееся начальство. Книга в мэтра полетела сама. Я потрясенно наблюдала, как снаряд сорвался с места и грозно направился в голову Ену. Мэтр-директор играючи отшвырнул нападающего в сторону.
— Продолжай. Не останавливайся, — рычали в мою сторону. — Нападай!
— Ты страдаешь мазохизмом?
Мне не ответили. Гортанно расхохотавшись, мэтр Легран швырнул в меня шахматной фигуркой, захваченной с доски Стэфана. Стэфан молча негодовал, потрясая перьями на шлеме. Я же просто выставила вперед руку, желая отбить летящего в меня ферзя. Фигурка скатилась по полусфере, вспыхнувшей в воздухе. Пока я соображала, как это вышло, в меня уже летели пешки и кони под негодующий скрежет Стэфана. Я впала в непонятное возбуждение, автоматически отбивая от себя летящие предметы. Одни натыкались на мой «щит», другие я «отбивала» на подлете. Наконец, снаряды у Ена закончились.
— Тебя нужно чаще злить, — отсмеявшись, выдохнул Ен.
— Это чревато травмами, — вздохнула я, снова глянув на свои руки.
Свечение спадало, медленно втягиваясь в кожу. Но я продолжала чувствовать странную пульсацию в солнечном сплетении. Все тело приятно покалывало, словно после обтирания полотенцем.
— Оно того стоит, — произнес мэтр-экспериментатор, выуживая из кармана конфету.
— Заслужила.
Стэфан печально сидел за столиком и созерцал разгром, учиненный Леграном. Потом закрыл шлем ладонью, покачал головой и, со скрипом поднявшись, потопал собирать шахматный инвентарь. Я, зло сверкая глазами, отняла конфету и принялась гневно ее разворачивать. Потом не менее гневно жевать. Какая же сладкая у меня победа! Мм.