Прогулки по тонкому льду

Калина Анна

Мы замолчали. Я видела, как на меня смотрел Легран, его взгляд пробуждал давно забытые ощущения в теле, волнение, трепет. И это утро, заливающее комнату рассеянным светом, отчего все кажется не реальным и сказочным. Белый снег кружится за окном, шелестит голыми ветвями парк. И все так просто, так уютно, словно мы годами вот так просыпались вместе, и я смотрела в эти глаза цвета осеннего неба многие жизни до этой.

— С возвращением, Лиарель, — пробормотал мэтр. — Такой ты мне нравишься больше.

— Открою вам страшную тайну, мэтр. — Мной владели странный азарт и возбуждение. — Я и сама такой нравлюсь себе куда больше.

— Не

надоело? — Легран поднялся и теперь сидел напротив меня.

— Что? — Как я ни старалась, перестать улыбаться не выходило.

Твое «мэтр».

— У вас есть другие варианты? — Я открыто флиртовала, и мне было не стыдно.

Легран подался ко мне, опираясь рукой на постель. Очень близко, почти вплотную, так, что дыхание колыхало волосы на виске. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в горле. Голова кружилась, дыханье перехватывало. Движение — и его губы касаются моего уха:

— Мое имя. — Тихий шепот. — Я хочу слышать, как ты его произносишь, Лиарель.

Он умел странным образом произносить мое имя_: растягивая буквы, словно смакуя его на вкус. И по телу неслась дрожь возбуждения. Хотелось дразнить его, сводить с ума, удивлять, интриговать. Хотелось ловить на себе его восхищенный взгляд и слышать свое имя, произносимое с этими неповторимыми интонациями. Я обернулась к Леграну, так, что едва касалась его губ своими. Мой жест вызвал задумчивую улыбку у мэтра.

— Тебе бы этого хотелось? — также шепотом отозвалась я.

— Очень. — Шепот в ответ, и я чувствую, как его губы касаются моих.

Краткий миг. Мир замер, время остановилось. Только утренний свет льется в окна сквозь щель в шторе. И в ее узком просвете видно, как кружится метель за окном. Свистит и завывает ветер там, где холодно и морозно. А мы зависли в мире, где нет ничего кроме «сейчас», где каждое слово, каждый жест, каждый взгляд будоражит кровь и пьянит сильнее вина. Миг, который хочется растянуть на века, миг, где нет ничего кроме глаз, глядящих с любовью, в мире, где нет ничего кроме любви.

— Ен, — выдохнула я, чувствуя, как рубашка медленно скользит по плечам.

И теплые губы касаются кожи там, где еще недавно была грубая ткань. Я проваливалась в свои ощущения, как в омут, задыхалась от ласк и от собственных чувств, ураганом бушевавших в груди и требовавших выхода. Только касания, нежные, но настойчивые, дыхание на коже, тепло чужого тела. Я пропала из этого мира. Растворилась в глазах цвета грозовых облаков. Пальцы скользили по смоляным прядям, я задыхалась в сильных объятиях, дыша только тем, кто был рядом со мной. Сердца сливались в едином биении, заглушая своим стуком вой вьюги за окном. Нам было мало всего: поцелуев, объятий, ласк. Так, словно мы встретились после долгой разлуки и старались наверстать упущенное время.

Впервые я ощущала чужую любовь еще ярче, чем свою. Нежность, забота, трепет — я читала их во взгляде, я ощущала их в прикосновениях, об этом мне шептали губы. Впервые близость не была утолением голода плоти, наваждением, порывом страсти. Впервые близость оказалась именно тем, что соединяло двух некогда разных людей воедино. Помогало обрести что-то утерянное, забытое и очень желанное. Счастье, разделенное поровну.

Глава 21

Огонь в камине давно погас, оставив красные угли утопать в сером пепле. Пламя отдало свое тепло и затаилось,

ожидая, когда ему бросят свежей пищи и оно вспыхнет с новой силой. А за окном выла и стенала метель, бросая колючие комья снега в стекло, жалобно скреблась в окна, словно молила пустить ее к теплу. Вьюга приблудным псом скулила во дворе, а снег все сыпал и сыпал, как мука из прорехи в мешке. Покой, умиротворение и скрытая угроза. Все грани стихии, созидание и разрушение, извечный круговорот жизни.

— О чем думаешь? — целуя мое плечо, шепнул Ен.

Было так просто лежать рядом с ним и любоваться снегопадом за окном. Словно это не холодные хлопья, а мягкий пух, укутывающий мир в теплый кокон. И на душе было так же: тепло, светло, радостно.

— Ни о чем, — отозвалась я, все так же глядя в окно. — Просто мне хорошо.

Меня осторожно перевернули на спину, Ен навис сверху, разглядывая мое лицо. Черные пряди свесились вниз, отрезая от внешнего мира и меня, и его. Глаза сменили оттенок с сумрачного серого на серо-голубой. И весь жуткий мэтр Легран где-то потерялся, остался только мужчина, с которым мне было до безумия хорошо.

— Приму на свой счет, — мурлыкнуло мое игривое начальство и полезло опять целоваться.

Впервые в своей жизни я получала удовольствие от постельного режима, прописанного доктором. Из постели вылезать не хотелось, и мысль, что я вот ТАК проведу все прописанные доктором дни, меня очень радовала. Никого не хотелось видеть, ни о чем не хотелось думать.

— Проголодалась? — Шепот возле уха.

— Да. — Даже сама не знаю, что именно имею введу.

Ен хмыкнул и протянул руку к тумбе у кровати. Там, среди поселившихся недавно банок и склянок медицинского направления, стоял кристалл, который я ранее приняла за часть декора. Кристалл вспыхнул лиловым светом, и мэтр-директор коротко бросил в его сторону «завтрак». Камень погас, начальство вернулось в исходную позицию, улегшись рядом со мной. А я растерянно таращилась на камень, пытаясь понять, что в этой вещице мне так знакомо. Мысль назойливой мухой жужжала совсем рядом, но каждый раз ускользала от меня, стоило нащупать ее суть.

— Опять задумалась. — Голос Ена выдернул меня из задумчивости. — Лиа, ты нормально себя чувствуешь?

— Да. — Я удивленно заметила, что сижу и разглядываю камень. — Показалось.

— Что показалось? — Ен тоже сел. — В твоем случае это может быть важно.

Я пожала плечами, пытаясь облечь свои чувства в слова. Последнее время я все чаще путаюсь в них, теряюсь, иногда с трудом понимаю, где насланные, а где мои собственные.

— Камень. — Я указала на кристалл. — Показалось, что я такой уже видела.

— Кристалл-накопитель, — пояснил Ен. — Их используют для разных целей. От бытовой до узконаправленной магии. Где ты такой видела?

— Не знаю. Просто такое чувство…

— Это, видимо, Ребекка видела подобную вещь, — мягко успокоил меня мэтр— директор, осторожно погладив по руке. — Не принуждай себя вспоминать. Придет время, и будет подсказка. От того, что ты себя заставляешь, только хуже.

Я ужасно злилась на себя за то, что никак не могла вспомнить полную картинку. Горящий зеленым светом камень я помнила, а вот как он мне явился и когда — нет. Может, во сне? Я помню, что были какие-то видения в бреду, но полная картинка от меня ускользала. Только обрывки, моменты, вспышки. Да что же это такое? Сколько я еще буду ходить по кругу?