Прогулки с бесом. Том 1
Шрифт:
– Сколько процентов полученных знаний применяет каждый в повседневной жизни, какова отдача знаний? Как-то вселился в "товарища" с дипломом "Института стали и сплавов", что в стольном граде обретается, но в литейном цехе часа не пробыл... если не считать практику...
– ... но высшее образование у него не отнять!
– Не отнять, верно, нечего отбирать, не было высшего образования. Семь полуграмотных классов служили тебе так, как не служил институт "знатоку" стали и сплавов. Учителям всех дисциплин старой школы твоей до сего времени должен говорить:
– "Спасибо" - они, древние
– "Купивших", или "получивших"?
– Тебе-то какая разница?
– Спасибо, бесик, обрадовал и утешил.!
Прав бес: первым идёт и будет идти преподаватель родного языка и литературы, только он в моих видениях предстаёт со знаменем познаний в руках:
– Дорогой учитель, великий поклон тебе, путь даже никто и никогда не увидит плоды трудов наших, то есть, моих и бесовских. Великая, какая только есть, Слава тебе! Ты столь надёжно обучил управляться с русским языком, что и после шести десятков лет простоя - смело, без страха и сомнений-опасений "вдруг не смогу одеть словами свалившуюся так, как когда-то под твоим руководством облекал" - без страха бросаюсь в омут деепричастных оборотов любой глубины и сложности.
Бывает, случается, застреваю в предложении, но вспомнив звуки голоса наставлений твоих и мудрый лик твой - отгоняю страх, обретаю уверенность, и, полный гордостью, выбираюсь на свободу! В трудные моменты на помощь приходит бес:
– Укороти, укороти, к чему такие взмахи крыльями? Чем выше взлёт - тем больнее приземление. После самой высочайшей вершины начинается небо куда уходите".
– Без тебя знаю!
Учитель мой, подозреваю: дар прекрасно обучать своему предмету послужил причиной вселения сущности, коя вот уже двенадцать лет принуждает набивать то, чего бы не хотелось. Мысли, что сегодня внушает сущность с безликим именем "бес" далеко отстоят от бесчисленных, невинных и прекрасных предложений, кои диктовал нам на уроках, а я писал с удовольствием!
Всё, что сегодня творит со мной бес - другое, худшее и настолько ужасное, что у тебя есть повод сказать в мой адрес:
– Научил на свою шею!
– в далёком прошлом подобных вульгарностей от тебя не исходило, единственное, что позволял в общении с нерадивыми учениками, было вот это:
– Дитё малое, глупое, неразумное!
– выслушивать в четырнадцать лет мягкую, красивую, далёкую от похвалы речь о себе не очень-то приятно... даже совсем неприятно. Но! Если ты, мой учитель и Великий Знаток языка русского худо обучил школяра - сущность иного мира в звании "бес" не сидела во мне полных, день в день, час в час, двенадцать лет, ибо и бесам малограмотные неинтересны. А посему есть повод гордиться мною.
Учитель, достаточно слов моего словаря, чтобы так сказать мудрой душе твоей:
– Ты был моим литературным институтом, а местами и выше!
– Странно: любимый учитель русского языка и литературы ни единым матерным (бранным) словом не осквернял слух твой, но откуда столь обширные познания в мате? Имя кладезя назови? Где, когда и в каких притонах обучился мату?
– вставил дружескую шпильку бес.
– Матом помечен до бучения, и только учитель правильной, прекрасной русской речью удерживал от полного погружения в ненормативку. О других, кто учился в одном классе со мной и управлялся матом не хуже моего ничего сказать не могу. Но знаю: после уроков русского языка и литературы мат терял силу и "пробивную способность".
Продолжение процесса погружения в мат продолжилось с началом "автономного плавания", но и тогда не забывал, чему обучил "учитель от бога". Чего спрашиваешь? Где и когда заразился отвратной людской заразой: "знать и спрашивать"? Что, проверяешь мои познания?
Иногда одолевают сомнения: а не самостоятельно ли, без посторонних сил, удумал проверить прочность полученных знаний "русского языка и литературы"? Если так, то всё едино без стараний учителя дело не обошлось и при любом размышлении прихожу к единому знаменателю:
– Ты меня учил!
– низкий тебе поклон и да пребудет в мире и покое высокопрофессиональная душа твоя, учитель! Прости, "ибо ныне я, яко трость, колеблемая ветром" - любил ты старые обороты речи и приохотил к ним, но от этого ясности не прибавляется: "кто", или "что" подвигло на собирание слов в предложения? Бес?
Бесовское влияние присутствует, сущность увидела во мне благодатную почву посева своих соображений. .
Какую оценку поставил бы сегодня за труд добрейший Пётр Андреевич? Утишительный Трояк, "балл душевного спокойствия", выше? Никогда не оценивал школьные труды мои "тройками", а если случалось, и доходил до унижения тройкой - получал наставление:
– Еще раз и внимательно пройди написанное!
– что творится ныне: набрал "утишительную" - и глупо-мудрая программа немедля подчеркнула слово красной нервно-волнистой чертой с воплем:
– Сколько можно тыкать ошибками!
– учитель, вступись за ученика, объясни разницу машине между "утеха" и "тишина"! Разный смысл слов, закон о чередовании "и" и "е" не работает, "тихая" не родня "утехи", лимит моих утех, как боекомплект, израсходован. Разве не так? Разве кто-то другой учил докапываться до корней слов, да будет вечная хвала педагогическому таланту твоему? Какой идиот с претензиями обучал железку русскому языку!?
Позволяю думать, что и бес когда-то обучался у не менее талантливого педагога, чем ты, мой учитель: не мог же он, хотя и бес, всё и враз узнать без помощи учителей? Так, бесяра?
– Совершенно верно!
– мгновенно отозвался искуситель.
Преподаватель родного языка и литературы применял две оценки: первая и главная - за "что написано", вторая - "как написано".
Пристрастен был учитель ко мне и "твёрдую пятёрку" ставил за первую позицию, а если "любимчик" нарушал законы правописания - по доброте душевной закрывал глаза и на "вторую". Понимал муки учителя и "второй позицией" старался не огорчать наставника.