Прогулки с Бесом
Шрифт:
привлекала внимание, а когда к составу подкатил паровоз, слегка толкнув вагоны - станционное пространство вообще исчезло. Компаньон, расскажем о картинах со станции?
– Ничего интересного, на то время от станции мало что осталось в техническом отношении, покойницей выглядела станция. Какое привлекательное полотно могла написать авиация в купе с артиллерией на железнодорожном узле стратегического значения? Ужасное, но восемь, или шесть вагонов, пригодных к перевозу людей, нашлось.
– Не "нашлось", теплушки приготовили заранее!
– Не мешай! Приготовление
– Работали не на совесть, а за страх, страх и совесть не живут вместе, эта пара всегда враждует. Во всей красе выступали Германские железные дороги и её работники.
– И мой отец?
– Удивительный вы народ! За бесконечные века свои побывал в двуногих телах многих национальностей, но только вы достойны удивления из всех народов! Настолько, что последние сто лет не хочется вселяться в кого-либо иного. Только вы одни, любимые и неповторимые, интересны и дороги! Хорошие деяния исходят от вас только в моменты, когда жареная птица клюёт в зады, а без ударов клювом "житие свое" не мыслите.
Не могу сказать, сколько часов лежало между любованием разрывами отечественных снарядов на восточной стене пансиона благородных девиц обращённой к огороду с чужими помидорами и до момента, когда паровоз, впряжённый в эшелон из восьми, или шести теплушек с прислужниками, оповестив станционные останки длинным и хриплым сигналом отправления, двинулся на закат солнца.
Не было у восьмилетнего малого хронометра, часов ни у кого не было, поэтому всё происходило вне времени...
– ...и пространства...
И вот он, миг радости, ради коего стоило пройти события трёхдневной давности: исполнив набор нот паровоз потянул вагоны и покатил!
Как пропустить чудный миг движения в неизвестность!? Никогда и ни за что!
– мигом взобрался на пустующий верхний ярус нар и устроился у небольшого окна: взрослых пассажиров, удручённых недавними событиями, картины родных мест, проплывающие снаружи, не волновали. Вот оно, счастье, вот награда за все волнения прошлого!
Господа психологи, на сегодня выработана эффективная метода лечения травмированной психики детей возрастной до десяти лет? Методу вроде "реабилитацией" именуют? Или психика десятилетних мальчиков и девочек в военное время ни на что не отзывается? "Есть", говорите? Что трактует?
– Чего к психологам лезешь, почему не у меня спрашиваешь? В слабоумные записал!?
– Прости, друг, но считаться с мнением учёных следует...
– Каких "учёных", где видишь "учёных"!? Хотя одну работу по такому вопросу видел?
– Нет... с моим багажом знаний - и сложные работы? Пойму ли? Потому и не собираюсь никого реабилитировать. Что в реабилитации, какой прок?
– Суть реабилитация сводится к простой процедуре, когда дюжина психических травм гасится одним удовольствием не выше леденца, что и видим в твоём случае.
– Дюжина травм за три дня многовато, сбрось две трети. Ну, было, горели, тряхнуло зарядом тола, попал под лёгкую обработку артиллерии, но процедуры мелкие, не существенные. - Нехорошие события последних трёх дней в твоём сознании стёрлись удовольствием любоваться заоконными пейзажами катившей в неизвестность теплушки. Мизерная плата за прошлые события, почти ничего, но и эта плата исцелила.
– Что значат высшие образования: как всегда прав. Не мешало помянуть иные способы возврата в нормальное поведение, реабилитация казённо звучит, иноземщиной пахнет. Как бы и нужное, но чужое название, вроде и хорошее, а коли повесть о прошлом - и слова должны быть старые, отработавшие свой срок.
– Согласен. А найдём столько древних слов?
– Меняем "реабилитацию" на "восстановление", хотя крепко сомневаюсь, что калеченая психика детей восстанавливается.
– Сомнение - признак работы разума. Раз. За семь десятков лет жития проявления психических отклонений не наблюдалось. Два.
– Частите афоризмами, уважаемый, место на верхних нарах у окна теплушки явилось утешением за неприятности последних трёх суток, наградой вроде леденцового петушка на палочке, коими успокаивают плачущих несмышлёнышей. Облизывай медленно, но можешь и быстро грызть плавленый сахар, нет закона запрещающего грызть леденцы. И, пожалуйста, не высовывай голову из окна, а лучше уйди оттуда!
– Променял окно теплушки на изделие из плавленого сахара?
– Нет!
– Пример с петушком из плавленого сахара принят. Годится и конфетка, но если нет ни первого, ни второго - пускаем в дело дорогое и ничего не стоящее глажение по голове от затылка ко лбу и целование разглаженного места.
– Наконец-то дошло, почему "комунические" дяди, одаривая детей конфетами вели допрос:
– Что надо сказать дяде?
– так дача конфет оказывалась не проявлением дядиной доброты, но процедурой восстановления калеченой детской психики ими и порченной.
– Жаль, но на всех калеченых властью советов конфет не нашлось.
– Гнусные вражеские прислужники, продавшие родину за кусок хлеба, вывозились работодателями в неизвестность.
– Оно, понятное дело, было куда лучше обойтись без прихода иноземцев и без службы аборигенов захватчикам, но что было - то было...
– "Что было - видели, что будет - увидим..." - многое из своих говоров подарила мать, но ободрение и надежду "увидим" поминаю первой.
За спиной, на холме, оставалась малая родина, кою совецкие люди почему-то не поминали. "Необъятную" поминайте, любите, защищайте, но упоминать малую не рекомендуем, лишнее, довольствуйтесь большой, а если всё же находилась бездумная голова, решившая отдать любовь только малой родине забыв большую "союз совецких социалистических республик" - вольнодумную голову лишали и малой родины. Одна на всех, "необъятная и не неохватная", но чтобы своя, маленькая и отдельная - нет. Ужасная родина, жестокая родина, какой бы не была - от этого "Родиной" не переставала быть.