Проходная пешка
Шрифт:
Финдо подъехал ко мне:
– Мастер, ты с нами?
– Нет, принц. Надо кое-что выяснить в городе.
– Это… Это имеет отношение к тому, из-за чего Лига в дело вмешалась?
Я молча кивнул. Даже здесь, под толстенными стенами, чувствую - каким-то седьмым чувством - след. Холодный, но это детали. Самого присутствия той Силы, которая для меня ассоциируется с Полковником, пока не ощущается… И все равно, как-то оный Полковник чересчур беспечен, а это уже подозрительно.
– Охрану возьмешь?
– Спасибо, не стоит. Студент, едешь со мной.
– Да, Мастер.
Усатый Карриг тоже явно вознамерился меня сопровождать, на его лошадиной физиономии - явственное недоверие. Уж как-нибудь обойдусь без него…
Подъехав к нему, я вкрадчиво уведомил:
– Со мной едет Студент, а все остальные возвращаются. Ясно?
Он, горяча лошадь, что-то недовольно буркнул под нос, но решил, что сталкиваться со мной не в его интересах, рванув поводья так, что конь взвился на дыбы, развернулся и поскакал к группе Мастеров, разбивающих шатры под стенами. Я спешился, перебросил поводья рослому эльфу, Студент несколько удивленно на меня посмотрел, но последовал моему примеру.
Оборачиваться незачем - там, за моей спиной ничего необычного не происходит. А пешком ходить после двух месяцев в седле тяжеловато - тянет широко расставлять ноги, и очень хорошо чувствуешь тяжесть надетого на тебя - путающийся в ногах плащ, плотная меховая куртка, кольчуга, твердый пояс с кинжалом и сумкой, в которой почивает в безделии "Универсал 9 мм. спец.", длинный меч в ножнах за спиной…
Изя по-прежнему дожидался нас, скрестив руки на груди. Шагая по гулкому обледенелому мосту, я пытался заранее прочитать его эмоциональный настрой. И ничего определенного. Кстати, не является ли наш Изя, скажем, резидентом Полковника? Конечно, в свое время он нам очень помог, показав ход в подвалы Цитадели - якобы из сентиментальных побуждений, но ведь это еще ни о чем не говорит… Наше там появление вполне могло планам Полковника, или кого там еще, соответствовать.
Некоторое время мы молча рассматривали друг друга, потом Изя все же заговорил:
– Что я вижу? Тот самый нетерпеливый молодой человек, который был когда-то в Одессе? Главный Мастер Лиги? Я всегда знал, что вы далеко пойдете.
– Здравствуйте, Изя, - сдержанно отозвался я. Рукопожатий не последовало.
– Вы, стало быть, и есть тот самый легендарный Мик Меченосец, иначе говоря, Михаил Ордынцев?
– А вы, стало быть, знаете мое имя?
– Как и вы мое.
– Логично… Я смотрю, кое-что тут изменилось?
– Далеко не все, молодой человек. Места потеплей еще остались, и вино там не хуже, чем до чумы. Так что ж мы тут стоим?
– Значит, Изя, вы имеете сказать мне пару слов?
С тех пор, как я его видел, Изя основательно сдал - постарел, погрустнел как-то. Обронил безразлично:
– Даже больше, юноша. Идемте.
– Это очень важно и срочно?
– как-то не тянет меня ему доверяться - отчасти потому, что я не могу в его эмоциональном настрое до конца разобраться… А он, словно почувствовав мое недоверие, вскинул на меня выцветшие старческие глаза:
– Не бойтесь, я знаю, что вы из себя представляете. А я - я всего старик, и хочу умереть своей смертью.
– Похвальное желание, - почти неслышно пробормотал за моим плечом Студент.
Чем дальше заходишь в город, тем сильнее продувает ветер с залива. Грязь на улицах покрылась тонкой ледяной коркой, нам со Студентом еще и шаг приходится сдерживать, чтобы не обгонять Изю - он идет медленно, со стариковской осторожностью. И чувствую - пахнет здесь Синей смертью. Слабенько, но есть… Студент держится на полшага позади меня - ревностно относится у обязанностям телохранителя. У немногих горожан, попавшихся нам навстречу, его рост вызывает боязливое уважение - да прибавить еще к этому светлую бородку, придающую ему сходство с викингом… И все равно, в случае серьезных неприятностей толку от него будет мало - конечно, он мастерски обращается с любым стрелковым оружием, но ежели мы напоремся на каких-нибудь архикрутых командос Полковника, владеющих Силой… А такой вариант тоже приходится учитывать.
Проплыла справа, за низкими домиками с закрытыми наглухо ставнями, Старая Церковь - чудовищный черный скелет купола на белесоватом небе, - пошли более населенные кварталы. Пожары тут хорошо прошлись, но не очень похоже все это на города, всерьез затронутые Синей смертью. Такое ощущение, что жизнь тут входит если и не в нормальную, то хоть в какую-то колею. Только что, в узеньком проулочке, пришлось огибать воз с какими-то бочками. И хозяин - тощий морщинистый мужичонка - опасливо стащил с головы шапку…
И все равно, впечатляющий город - одна Цитадель чего стоит, несмотря на то, что основной пожар явно в ней был и стены совсем почернели. Поодаль вонзается в небо жуткая и одинокая башня Клыка. Студент даже рот открыл, на все это глядя, я пихнул его локтем:
– Не в музее, насмотришься еще… Изя, тут где-нибудь трактир есть? Вот за этим углом, например?
– Вы любите трактиры, юноша?
– Обожаю.
Он подарил мне понимающий взгляд:
– Что ж, было тут приличное заведение… Моих ребят, во всяком случае, туда не пускали.
– Годится, - улыбнулся я.
Двухэтажное здание выглядело снаружи основательно запущенным, и окна тоже оказались закрыты ставнями, и вывески не наблюдалось. Правда, на двери углем нарисована пивная кружка… Ну, теперь ушки на макушке… Я аккуратно отстранил Изю, прислушался. Явно кто-то внутри есть, но по-моему, чисто.
Толкнув дверь, я немного постоял, привыкая к душному полумраку. Да, жизнь продолжается - выпивох немного, от силы десяток, но они есть. Имеют место быть даже три потасканных, даже на вид изголодавшихся девки, бледных и странно нерешительных. И сразу вспоминается, что я уже второй месяц живу монахом и аскетом… Ладно, эти радости жизни все равно придется на когда-нибудь потом отложить.
Корчмарь - плешивый, обрюзглый, неопределенного возраста - подлетел к нам, согнулся в поясе - наверняка Изю знает, да и моя эмблемка ему кой о чем говорит:
– Что угодно благородным господам?
– Благородным господам угоден угол потише, кувшин горячего вина и побольше еды. Лишние уши благородным господам не угодны, - отрубил я. Не люблю таких типов… Хозяин, все так же кланяясь и извиваясь всем телом, проводил нас в какой-то крошечный закуток за дверью, полутемный и жарко натопленный, усадил за стол, крытый холстиной. Трактирные шестерки тут же натащили какой-то жратвы - и мы со Студентом вспомнили, что уже два месяца живем впроголодь, а последний раз ели что-то горячее с неделю назад. Я невнятно промычал какие-то извинения и накинулся на пищу.