Проходящий сквозь стены
Шрифт:
Тот самый «Гугол», который не только десять в степени сто — самое большое из чисел, имеющих название, но и новейший отечественный суперпроцессор для ПК. Процессор, за право единолично инвестировать производство которого японцы, по слухам, не только вдрызг рассорились с нефтяными арабскими шейхами, но и полностью отказались от территориальных претензий к России. Процессор, чье массовое появление на мировом рынке может стать причиной самого страшного потрясения для компьютерных супердержав — США и Канады — за всю историю их существования в этой роли. Компактный, сказочно дешевый, фантастически производительный
Оказывается, возможно. И именно в России. Как я понял, кракены поставляли фирме, возглавляемой Софьей Романовной, микроскопические кристаллические зародыши, которые, будучи помещены в некую активную среду, начинали расти подобно всякому кристаллу, и росли, пока не вырастут в полноценные «Гуголы». Взамен процессорных эмбрионов обладатели нагрудных щупалец получали деловой лес (преимущественно орех и лиственницу), яровую рожь… ну а некоторые — еще и роскошь интимного общения с прекрасной землянкой.
Пахло это оч-чень большими деньгами.
Да что там пахло! Это и были самые деньги. Огромные деньги — не зря конкуренты задергались.
Представляю, что за фигуры приходили на поклон к Сулейману!
Любовники наконец покончили с разговорами, сделали еще одно погружение в русло любовной реки, сопровождаемое яростным аккомпанементом плесков внутри жидкостного матраса, после чего смежили веки. Дождавшись уютного сонного сопения дамы и сдержанного похрапывания кавалера, я ретировался.
Ошеломленный открывшимися тайнами, а равно масштабом кракенской экспансии, я медленно натягивал одежду, шепотом повторяя числа со многими нулями, которые громоздились перед моим мысленным взором горами шуршащих евро, долларов, иен и просто рублей.
Святая простота! Я совсем забыл о напарнике. Жерар вспрыгнул на стол и, гавкнув нетерпеливо, спросил:
— Надеюсь, ты не собираешься рассказывать об этом Сулейману?
— О чем? — спохватился я.
— О наших с тобой миллиардах, Павлуша.
— Экой ты резвый! — присвистнул я. — Шантаж чреват, знаешь ли… И, между прочим, кто тебе сказал, что мы в доле?
— Брось, коллега! Тебе одному все равно такой воз не потянуть. Удавят в момент, как кутенка. К тому же обещаю: у тебя будет пятьдесят пять процентов, а делать не придется практически ничего. Соглашайся, Паша. Не тяни кота за… за хвост.
— Обсудим после, — уклончиво промямлил я.
— Когда после? Когда после-то?.. — затявкал негодующе бес.
— Заткнись, шайтан, — с расстановкой, почти по складам проговорил я и навел на него палец. — Умолкни, о'кей?
Жерар тяжело вздохнул и убрался с глаз. На ходу он
«Деловой партнер» покинул дом под утро, незадолго до прихода Танюши Петровны. Вид у него был вполне довольный и вполне земной. Про шарф он не вспомнил, зато отвалил мне от щедрот сотенную «на чай».
Под сдержанно-протестующие возгласы беса о том, что деньги не пахнут, в чем порукой его чуткий нос терьера, а позиция «ни себе, ни другим» — это позиция сноба и спесивца, я спустил купюру в унитаз.
— Ну как? — без малейшего интереса спросил пришедший ровно в семь утра мажордом.
Сдерживая зевок, я пожал плечами:
— Нормально.
— В таком случае отдыхайте. И мы раскланялись.
Жерар был лихорадочно возбужден. Он носился из угла в угол моей спальни (я уже забрался под одеяло и напряженно боролся с дремотой) и рассчитывал, прикидывал, соображал. Похоже, у него имелся большой опыт в таких вопросах. Мне надоело его мельтешение, и я наконец нырнул в блаженство сна… О, сладкий, долгожданный миг!
В дверь позвонили. Я вздрогнул, пробуждаясь. Жерар сноровисто шмыгнул под кровать. Чертыхаясь и протирая пальцами глаза, я потащился открывать. «Если это от Сулеймана, уволюсь прямо сейчас», — решил я. За дверью стояла… Нет, лучше так: за дверью парило, почти не касаясь пола великолепием бесконечных ног, божественное, ангельское создание в образе юной девушки.
Моя Аннушка. Куколка фарфоровая, бесценная.
— По-оль…— пропело создание. — Привет! Сказать, что я потерял дар речи, значит, не сказать ничего. Я кивнул, посторонился, пропуская девушку, и жестом показал на кухню (она же — гостиная), проблеяв:
— П-простите, я несколько не одет, знаете ли… Подождите минутку, ради бога!
«Пол, — металась в моей голове сбивчивая мысль. — Пол-то у тебя, братец Поль, недели две уж не мыт. Или три? Ой, неряха!..»
— Ну и грязища у тебя здесь, — сварливо брехнул бес из-под кровати. — Кто это?
— Это судьба! — Я торопливо натягивал джинсы, глупо улыбаясь.
— Гони ее в шею, кретин! — Он высунул оскаленную морду. — Неужели тебе непонят…
Я быстро схватил его за шкирку, обмотал поводком сперва пасть, а затем и лапы, не забыв предварительно сунуть между ними тяжелый чугунный подсвечник — наследие квартирного хозяина. Пулей пролетел в ванную и открыл оба крана. Вода зашумела, брызги взвились. Жерарчик задергался, мыча. Я бережно опустил его в быстро наполняющуюся ванну, шепнув предварительно в самое ухо:
— На речку я отнесу тебя позже. Но если ты будешь паинькой, возможно, еще передумаю. Vous comprenez, mon enfant [23] ?
— Буль-буль, — раздалось из воды. — Буль… Я счел это положительным ответом.
Богиня волшебных грез вовсю орудовала кофеваркой. Увидев меня, она виновато улыбнулась:
— Я тут немного решила похозяйничать, пока ты принимал ванну. Ничего?
Я затряс головой.
— Да что ты все молчишь, Павлик? И выглядишь как-то бледновато. Выпей-ка кофе!
23
Вы понимаете, дитя мое? (Фр.).