Шрифт:
Херман Кох
Прохожий
Рассказ
Бекер завернул за угол и оказался у заграждения. От скуки солдаты переходили с места на место под полуденным солнцем и курили. Двое из них заставили пожилую женщину вытащить все продукты из сумки и разложить их на низком столике, сделанном из нескольких досок поверх козел. Не без любопытства Бекер наблюдал за тем, как овощи проходят тщательный досмотр.
Подойдя ближе, он заметил, что солдаты пихают друг друга в бок и вполголоса гогочут. Не было никакого сомнения, что мишенью для насмешек они избрали внешность Бекера, а именно его лысеющий череп. Он показал удостоверение, после чего их поведение резко изменилось. Дежурный офицер держал удостоверение
Бекер пошутил, и все расслабились и с облегчением засмеялись. Один солдат даже держал сумку женщины, пока другой, все еще ухмыляясь, укладывал туда продукты.
Через полчаса Бекер позвонил в дверь по первому адресу. К этой двери ему пришлось подниматься по крутой лестнице на четвертый этаж. На лестничной площадке, прислоненный к мусорным мешкам, стоял детский велосипед. Пластмассовые ручки руля растрепались, и из них торчали белые и красные волокна.
Дверь открыла женщина. Представляясь и показывая удостоверение, он просунул ногу в дверной проем. Б гостиной на полу сидел мальчик и играл в кубики и машинки. Бекер присел на корточки рядом с мальчиком и стал восхищаться, как здорово уложены кубики в лабиринт из дорог, перекрестков, тоннелей и гаражей. Мальчик только что закончил писать на длинной, тонкой дощечке слова «парковка на 500 автомобилей» и с гордостью показал ее Бекеру, прежде чем поставить на нужное место.
Он встал, потрепал мальчика по голове и огляделся. Первым делом выдвинул один за другим ящики большого бельевого шкафа и быстро прощупал пальцами сложенное белье. Затем порылся в кухонных шкафах и заглянул в сливной бачок унитаза. Обыскав еще и книжный шкаф, он обнаружил, что улики лежат под промокательной бумагой на письменном столе. Он пролистал бумаги и пихнул их, сложив пополам, во внутренний карман пиджака. Хотя сначала женщина посмотрела на протянутый ей для подписи формуляр о конфискации бумаг с некоторым недоверием, в конце концов она подписала его, не читая.
Она рассказала ему, что хозяин бумаг приходит к ней каждую неделю в один и тот же день. Когда он приходит, то всегда остается у нее ночевать, и она часто лежит в кровати и ждет по несколько часов, пока он сидит допоздна и печатает. Дома, в его собственной комнате с тонкими стенами, стук печатной машинки слишком привлекал бы внимание, говорил он женщине, тем более что он уже два года как не работает. Обычно он приходит к ужину и сразу после еды садится за пишущую машинку. Поначалу она по-своему ценила его общество, но теперь ей уже порядком надоели его визиты, всегда повторяющиеся по заведенному образцу. Он болезненный человек и много кашляет. Иногда он бледнеет как полотно и тогда по несколько минут ходит туда-сюда по комнате, глубоко вздыхая. Он ни разу не проявил ни малейшего интереса к ее сыну. Поэтому ее так тронуло, что он, Бекер, когда пришел, сразу присел перед ее сыном на корточки. Каждый день она живет с неприятным ощущением, что скоро он опять появится у нее перед дверью. Поэтому на предложение Бекера прийти еще раз на следующей неделе она сразу же согласилась.
Чтобы не возбудить подозрений, он положил улики обратно под промокательную бумагу. Последнее время кашель только ухудшился, добавила женщина уже у двери. Она с самого начала понимала, что однажды он может оказаться рядом с ней в кровати мертвым. Она слышала про человека, который вот только что весело смеялся, разливал вино по бокалам и расставлял шахматы, а потом вдруг взял и не встал с кресла.
Бекер еще раз заверил женщину, что вернется на следующей неделе.
На улице было жарко и тихо. Минут через десять он дошел до большой площади. Хотя солнце еще высоко стояло в небе, террасы как будто вымерли. Он вошел в кафе и уселся за столик в самой глубине зала, куда почти не проникал свет с улицы. Он заказал пиво и еду. Официантка перегнулась через стол и поцеловала его в губы.
Когда он закончил есть и пить, она повела его в комнатку над кафе. Бекер отметил про себя, что запах яичницы, которую он только что ел, проник и сюда.
Он повалился на кровать и закурил.
Официантка задернула шторы, разделась и легла к нему. В комнатке теперь стало почти так же темно, как и в кафе внизу. На пустынной площади играл уличный орган. Он вспомнил мальчика, игравшего на полу, кубики и тоннели, сунул руки поглубже в карманы своего пиджака и закрыл глаза.
В тот день он обошел еще три адреса. По первым двум он никого не застал, проник внутрь с помощью отмычки, но ничего стоящего не нашел. По третьему адресу ему повезло больше. Жильцов он застал врасплох. Войдя с улицы, он сначала стоял и хлопал глазами, привыкая к темноте, а потом сразу же увидел на столе мимеограф. На полу, под столом, лежали толстые пачки трафаретной бумаги.
Бекер вызвал машину и между делом стал читать текст, отпечатанный двумя находящимися в комнате жильцами, отцом и сыном. Он посоветовал им первым делом чего-нибудь попить, учитывая, что в следующий раз пить им доведется нескоро. Стоя на кухне, они втроем выпили по стакану ледяного лимонада. Потом Бекер перевязал трафареты бечевкой и отдал их пришедшим за жильцами мужчинам. Один из мужчин, когда входил, опрокинул антикварную масляную лампу. На обоих были короткие куртки из коричневой кожи, и они только смеялись, наступая на осколки своими белыми кедами.
Парк был почти пуст. Несколько детей кидались камнями в плавающих в пруду уток. На пересечении двух посыпанных гравием дорожек на складном стульчике сидел музыкант. Хотя других прохожих не было, он так играл на своем аккордеоне, как будто от этого зависела его жизнь. У его ног лежала перевернутая шляпа, в которой поблескивало несколько монет. Бекер посмотрел на монеты, и у него появилось ощущение, что они лежат там уже не одну тысячу лет.
Да, сказал человек. Нас бросили на произвол судьбы, и поэтому я должен играть здесь на своем аккордеоне. У меня жена больная, ей нужен постоянный уход, кому-то же надо деньги зарабатывать.
У аккордеониста были влажные глаза. Бекер положил в шляпу купюру, но музыкант уже настолько погрузился в игру, что не заметил этого.
Теперь тропинка шла по музейному парку. Он видел гигантские каменные вазы и бюсты, уже подточенные погодой. На краю пруда стоял бронзовый пеликан, крупнее натуральной величины. Бекер положил руку на спину птицы и почувствовал, как по всему телу расходится тепло. Его передернуло. В центре пруда бил фонтан. Капли тихо падали на траву.
В боковую стену музея была вмонтирована мемориальная доска. В этом здании в 19…— 19… годах располагалась служба государственной безопасности, гласила надпись. Бекер направился к центральному фасаду и вошел внутрь.
В музее было еще жарче, чем в парке со скульптурами. Смотрители музея, в своей темно-серой форме, тяжело дышали. Они безучастно смотрели перед собой и медленно кружились вокруг собственной оси, как бумажные кораблики на безветренном пруду. Паркет скрипел под их подошвами.
Бекер прошел вдоль витрин, где были выставлены наконечники стрел, рубила и полуистлевшие поясные ремни. Он нажал на несколько кнопок, отчего на настенной географической карте зажглись места соответствующих археологических находок. Порой он на несколько минут останавливался перед большими, темными картинами, на которых почти ничего не было видно.