Проиграем?
Шрифт:
– В смысле? – непонимающе уставилась на него.
– В прямом. Дни, когда я будут к тебе приезжать.
Глава 9
Чувство такое, будто дали под дых. Ничего не могу сказать в ответ. Только лишь повторяю про себя «понедельник, четверг и суббота». Это ж надо быть такой идиоткой. На свидание повез… Ну да, ну да, а потом еще цветы подарит и замуж позовет. Лечиться. Мне надо срочно лечиться от тупости и некстати проснувшейся наивности. Зорин как считал меня продажной девкой, так и считает, просто все в красивую обертку завернул, сыграв на показушной
Хуже всего, что, даже если он переспит со мной и убедится, что у меня никого не было, он определенно скажет какую-нибудь гадость, как когда-то мне мама. Что-нибудь про… отсасывала. Точно, так и будет. Скажет, что другим местом работала. От представленной картинки меня аж передернуло, к горлу подкатила очередная волна тошноты и захотелось разреветься. К счастью, я быстро подавила в себе этот неуместный порыв. Еще чего, плакать при нем. Пытаюсь собраться с мыслями и хоть как-то достойно выйти из этой ситуации, но в голове нет ни одного достойного сценария. Первым нарушает затянувшееся молчание Зорин.
– Я не против того, чтобы здесь гостила и ночевала твоя сестра в мое отсутствие. Думаю, что твоя мать не будет против этого.
– А в твое присутствие? Если она вдруг здесь окажется, то что?
– Ну, если ты интересуешься тем, что выгоню ли я ребенка на улицу, дабы потрахаться исключительно без чьего-либо присутствия в квартире – то, нет, конечно же, не выгоню. Здесь прекрасная шумоизоляция, – как ни в чем не бывало добавляет он. – Я не против твоей сестры. Но приезжать сюда я хочу для отдыха, поэтому предпочтительнее, чтобы в эти дни мы были вдвоем. Но опять-таки без перегибов. Все обсуждается, Женя.
– Обсуждается… ну-ну, – бегло осматриваю гостиную и медленным, совершенно неуверенным шагом направляюсь в спальню.
Надо признать, что квартиру Зорин подобрал красивую. Хоть она и не обжита, но находится здесь, как ни странно, приятно. Все в светлых тонах. Присаживаюсь на кровать и в голову тут же приходит очередная обидная мысль. Это насколько надо мною брезговать, чтобы не допускать моего присутствия в его квартире? Вчера совершенно точно было исключение и скорее всего не напейся я, он бы точно меня оприходовал. А дальше все равно привез бы сюда. Мысли, что со мной можно встречаться, как с нормальной девушкой, он не допускает.
– Хороший матрас, мне нравится, – единственное, что я смогла произнести. Приподнимаю взгляд на Зорина. – Три дня в неделю, а почему так мало? – задаю очередной вопрос. А ведь хотела совершенно по-другому сказать. Что-нибудь колкое. Болючее и обидное.
– А ты предпочитаешь больше? У меня дурной характер, Жень, больше ты не выдержишь столь тесного общения. Так что, трех дней в неделю вполне хватит.
– Так мы про общение говорим? Я-то думала про секс три раза в неделю. Вот и подумала, что какая-то у тебя… низкая половая активность. Хотя да, после тридцати уровень гормонов снижается и мужчины в твоем возрасте уже перестают активничать, – на мой комментарий Зорин открыто ухмыляется, присаживаясь рядом со мной.
– Я удивлю тебя, Женечка, но главное не количество, а качество. Думаю, тремя днями в неделю мы оба останемся довольны.
– Это вряд ли. А что подразумевается под этими встречами? Я
– Точно не на коленях.
– Но в купленной тобой одежде.
– Жень, ну давай объективно, одеваешься ты, мягко говоря, специфично. Некрасиво. Невозбуждающе. Да, я хочу, чтобы ты красиво одевалась. Необязательно в то, что купил тебе лично я, но красиво, как и положено девушке твоего возраста. Я готов потратить сегодняшний вечер, если мы успеем, чтобы купить тебе ту одежду, которая понравится и тебе, и мне.
– Я сама в состоянии купить себе одежду.
– Оно и видно, – привстает с кровати. – Вот когда переедешь в эту квартиру, вот тогда да, у тебя будет возможность откладывать заработанные копейки и самостоятельно иногда покупать шмотки. А сейчас не надо этой напускной гордости.
– Я сама в состоянии покупать себе одежду, – по слогам повторяю я, встав с кровати. – Когда мне это нужно, а не когда от меня хотят это видеть окружающие. Мне комфортно одеваться так, как это делаю я, если ты еще этого не понял. Так, для справки, когда кое-кто назвал меня шлюхой, я была в совершенно другой одежде, а знаешь почему? – молчит, всматриваясь в мое лицо. – Потому что я сама хотела быть другой для конкретного человека. Не для тебя. И свои заработанные копейки я откладываю для более нужных мне целей, а не для шмоток. И куда, и когда мне тратить мои копейки я разберусь сама.
– Все сказала?
– Нет, не все. Вторник, среда, пятница и воскресенье, стало быть, мои свободные дни и я могу сюда приглашать кого захочу?
– Можешь, конечно. Я ни в чем тебя не ограничиваю. Ты живешь, как обычно, просто в хороших и комфортных условиях. Но в обозначенные дни я буду сюда приезжать. На работе мы исключительно только коллеги. На вы и по имени отчеству. Афишировать наши отношения – не нужно.
– Это отношениями зовется?
– Называй, как хочешь.
– Вынуждена отказаться от вашего столь щедрого предложения, Алексей Викторович, – уже несдержанно бросаю я, чтобы поскорее закончить с этим фарсом.
– А что так?
– Я не шлюха и не содержанка.
– Сама придумала – сама обиделась. Типичная женская сущность.
– Ты мне противен.
– Да ладно? – насмешливо произносит Зорин, протянув руку к моему лицу. Аккуратно заправляет мне волосы за ухо и улыбается. Открыто. И могу поклясться, по-доброму. Что совершенно неуместно в данной ситуации. – Ты, конечно, Жень, можешь пенять все на алкоголь, но суть в том, что человеческие реакции, в отличии слов, подделать невозможно. Так что, свое «неприятен» оставь для кого-то более доверчивого.
– Человеческие реакции? – как-то нервно произнесла я, усмехнувшись в голос. – Да любой мог бы залезть ко мне в трусы и добиться такой реакции. Не мне вам объяснять, что такое физиология, Алексей Викторович.
– Любой? – приподнимает брови.
– Любой, – по слогам повторяю я. – Кто хоть немножечко обладает не отталкивающей внешностью. Уж не мне вам рассказывать о ваших внешних данных. Ну правда, вы же не думаете, что только вам известно, где у женщины клитор, – со всем ехидством в голосе, на которое только способна произнесла я. Как же хочется ударить его побольнее. Так, чтобы ни слова не произнес.