Проигравшему достается жизнь
Шрифт:
Шурик чуть не поперхнулся.
– Это… Это какие же надо читать книги, чтобы за два месяца так поумнеть! Скажи мне, я сделаю на этом огромные деньги!
«Черт! Забыла, что я Рина!»
– Я… я… пошутила, – промямлила она. – Я читала о… светскую хронику и случайно наткнулась на передовицу в газете. Я ее случайно прочитала. Меня интересовал показ моды.
– Какой показ?
– Ну, этот… А какой сейчас показ?
– Неделю высокой моды ты имеешь виду?
– Ну да. Ее. Там такие платьица. В общем, милые.
– Ну да, ну да. Забыл
– В область.
– Область большая.
– По Ленинградскому шоссе.
– Ах, вот куда!
– Я скажу, когда будет поворот.
Они какое-то время помолчали. Потом Шурик спросил:
– Значит, ты думаешь, что сбережения надо держать в валюте?
– Господи, конечно! Ты как вчера на свет родился!
– Я просто далек от всего этого, – начал оправдываться агент. – Я все больше по красоте, – Шурик хихикнул. – А этот товар всегда в цене.
– Олег мне понравился, – заметила она.
– Ну, вот и отлично!
– Но это не значит, что я с ним буду спать.
– А что мешает?
– Но нельзя же так сразу. И потом… Любовь любовью, а где я буду работать?
Шурик опять чуть не поперхнулся.
– Как ты сказала?! Любовь?!
– Но чтобы жить вместе, люди должны друг друга любить? Нельзя же просто так.
– Почему просто так? За деньги! Ты всегда это делала, и тебя это не напрягало. Скажи еще, что ты любила Васика и поэтому с ним спала, – хихикнул Шурик.
– Я изменилась, – сказала она тихо. – Пока лежала в больнице, много думала.
– Я вижу, – буркнул Шурик и добавил: – Слишком уж много.
– Главное, чтобы человек был хороший. А вообще, надо работать.
– Все мужики сволочи, а счастье в труде, – усмехнулся агент. – А если человек хороший, так можно вкалывать, в хвост и в гриву, с горящими глазами, мол, вечером в постели утешит. Еще и приплачивать ему за это. Каждый месяц отдавать долги по ипотеке, два года копить на отпуск в каком-нибудь сраном Египте, в ресторан ходить по великим праздникам и лечиться в районной поликлинике. Да кому нужна такая жизнь?
– Но ведь все так живут!
– Кто это все? Ты, – Шурик сделал упор на местоимение, – давно уже так не живешь. Это что, ностальгия по «совку»? Ну, так ты его не застала. Сколько тебе лет? Двадцать один? Ты не можешь этого знать. У тебя, часом, не на голову было осложнение?
– Нет. Я просто не могу так сразу, – сказала она чистую правду.
– Слушай, не дури мне голову, а? Мы с тобой эту математику давно прошли. Начальный класс. Ты будешь спать, с кем я скажу, и исправно брать за это деньги, сколько скажу. И отдавать мою долю, опять-таки исправно. И мы будем жить как раньше, а может, и лучше, раз ты поумнела. У тебя никого нет кроме меня, поняла? Где все твои друзья? Мужики? Ау! Где вы? Кто поможет Рине в ее бедственном положении? Нет никого! И только я примчался…
– За мной? Или за моими вещами? – в упор спросила она.
– Какими вещами?
– Не знаю. Надо подумать. Что можно искать в платьях модели?
Он дал по тормозам, машина съехала на обочину.
– Вылезай! – велел Шурик. Лицо у него было злое.
– Почему? – растерялась она.
– Вылезай, я сказал!
– Но куда же я пойду?
– На Ленинградку! Вот тут и встанешь! Поднимешь руку, проголосуешь. Уверен: тебя правильно поймут. Не хочешь как раньше, будет по-другому. Дешевкой хочешь стать? Ну, так и будь ею! Вперед! В свободное плавание!
Он протянул руку, открыл дверцу и попытался выпихнуть ее из машины. Она начала сопротивляться:
– Нет, нет! Я не хочу! Нет!
– Вылезай!
– Нет! – она вцепилась в сиденье, и ни с места.
Шурик на минуту остановился и попытался отдышаться.
– Куда же я пойду? – жалобно сказала она. – Здесь мои вещи. Тогда выгружай их!
Она инстинктивно почувствовала: здесь, в ее чемоданах и коробках есть что-то, что очень дорого Шурику, и он не расстанется с этим ни за что на свете. Значит, надо это отстоять. Он и в самом деле тут же пошел напопятную:
– Ладно, я пошутил. Просто хотел преподать тебе урок. Будешь еще капризничать?
– Нет. Не буду.
– Тогда поехали дальше.
Увидев ее дом, Шурик присвистнул:
– Ну и дыра! Занесло же тебя!
– Зато дешево, – нашлась она.
– Я понимаю. Ну, ничего! Со мной не пропадешь! – Утешил ее агент и принялся выгружать вещи.
Какое-то время они таскали коробки к лифту. Консьержки в ее подъезде давно уже не было, и слава Богу! Никто не любопытствовал, не задавал вопросов. Когда открылись двери лифта, оттуда вышла соседка с собачкой. Посмотрела вопросительно на нее, на коробки.
– Здравствуйте, – попыталась улыбнуться она. – Мы… мы переезжаем!
Песик сделал стойку, и передними лапами обхватив ее колено, приветственно тявкнул. Соседка удивилась:
– Первый раз вижу, чтобы Баксик так ластился к чужим!
– Я с одиннадцатого.
– Как с одиннадцатого? Это я с одиннадцатого!
– Из 338.
– А где же Марта?
– Она сдала квартиру.
– Ах, тогда понятно… А я-то думаю, куда она подевалась? Уже два месяца, как я не вижу Марты. Ну, понятно. Осталась без работы, а деньги рано или поздно кончаются… Значит, квартиру сдала, а сама переехала к маме. Ах, я забыла! У нее же есть тетина квартира, в центре! – разумеется, соседка ничего не знала о продаже этой квартиры. – А вас как зовут?
– Рина. Ноябрина.
– Какое красивое имя! А я Ольга Павловна.
– Очень приятно. А это… – она посмотрела на Шурика. – Это мой брат.
Тот хмыкнул.
– Что ж, будем соседями, Ноябрина. А это Баксик. Ну, идем, Баксик! Гулять!
Песик радостно залаял и рванул поводок. Соседка ушла, а они принялись заносить в лифт коробки и чемоданы.
– Надо было и там так, – заметила она, держа палец на кнопке, чтобы двери не закрылись. – Одним разом. Не сообразили.
– Тогда бы ты с Олегом не познакомилась.