Происхождение мира. Naturalius dogmaticum
Шрифт:
Так угрюмая парочка стала путешествовать по Европе. Осознав, что привычное прошение милостыни не приносит крупного дохода, мужчина и молодая женщина принялись использовать непрофессиональные, давным-давно мельком полученные умения: он – в игре на музыкальных инструментах и пении, она – в танцах.
Теперь пара бродячих артистов странствовала, везде, в каждом селении – деревня то была или город, - устраивая представления всё более и более совершенствовавшихся развлекательных программ. Восторженная толпа сыпала монетами, словно из рога изобилия, и жизнь Домны и её попутчика превратилась
Однако, чем известнее и богаче становился дуэт, тем больше он вызывал зависти и агрессии в среде не столь успешных попрошаек, разбойников и актёров передвижных театров, решивших во что бы то ни стало отомстить «чужакам». Недоброжелатели осуществили задуманное перерезав спящих крепким – и отныне вечным – сном, ничего не подозревающих путников.
Некоторые прохожие, наслышанные о «величайшей уличной парочке», дивились пропажей двух талантливых людей; иные же – либо ничего подобного не заметили, либо утверждали, что это закономерный конец истории «мужчины и женщина с дороги».
Доминик Словацкий
Семнадцатое лавреля (пятнадцатое марта). Доминик – крестьянский паренёк тринадцати лет – прогуливался по берегу озера, пуская «блинчики» по ровной голубой глади водоёма. Стояла чудная погода. Весенний воздух проникал всюду, окутывая и поля пожухшей травы, и дома, и людей сладким и свежим запахом наступающей поры возрождения природы.
К полудню вода в естественном резервуаре затрепетала и широкими мощными волнами принялась выходить на влажные и высохшие ещё уголки побережья. Доминик с неподдельным любопытством вглядывался в неудержимые действия стихии.
Но бушующая природа была неумолима: она захлестнула своими морскими щупальцами хрупкого подростка в мрачную и таинственную, пугающую и жестокую пучину.
Диана Сомалийская
Диана родилась на Сомали в не особо благочестивой семье матроса, нередко контактировавшего с пиратскими бандами, и женщиной, лишь на первый взгляд казавшейся милой и добродетельной толстушкой.
Жизнь девочки была вполне обыденна и шла своим чередом, пока второго ламарта (восемнадцатого июля) Диана не узнала сокрушившую её тайну. Интересующуюся закоулками своего жилища юная девушка наткнулась на мятую и грязную бумагу с жирными печатями. Диана, не обременённая элементарным образованием и грамотностью- в чём её упрекать не приходится, - стремглав побежала к трапезничающему отцу.
– Что это? – удивился мужчина, чуть погодя добавив, - А! Это твоей матери… Она должна была быть обезглавлена ещё в двенадцать лет, но – чертовка – сбежала из-под стражи, окрутив одного… ну… - матрос оглянулся на дочь, оторвавшись от пищи, - Ну, неважно. Это приказ об исполнении казни… В суде эту бумажку подписали… Не бери в голову. Это было очень давно, - продолжил принимать сытный ужин.
– Но папа?! – удивлённо хлопая глазками, восклицала Диана, - Что матушка сделала такого, за что её должны были казнить?
– Ну, она связалась не с той компанией… Твоя мать, её подруга, которой тогда было семнадцать, и друг, которому было шесть,
– Хорошо, - кротко ответила Диана и, вернувшись в часть комнаты, где нашла искомканный пожелтевший свиток, положила свёрток бумаги обратно туда, откуда взяла.
Девочка с погрустневшим видом присела в угол дома и принялась неуёмно лить слёзы. Она плакала и плакала, сладко-солёные капельки струями стекали по её побагровевшему детскому личику. Диана не могла понять, зачем и почему мама совершала сей отвратительный поступок, и, хотя это произошло якобы давно, девочке было тяжело представить обстоятельства жизни её матери на тот момент.
***
Спустя час матушка Дианы вернулась в приподнятом настроении и, завидев дочь сидящей сжавшейся в комочек у ветхой стены хижины, подошла к девочке.
– Что случилось? – спросила женщина, опускаясь на колени и гладя девочку по плечу.
Диана не ответила, и плач её резко усилился, переходя в вой.
– Ты не хочешь мне сказать? – интересовалась мать.
– Почему ты убила того человека?! – вырвалось из маленького, истощённого рыданиями существа.
На лице темнокожей и полной дамы пробежала загадочная улыбка:
– Это был плохой человек. И… у меня не было другого выбора. На самом деле, я практически не причём. Инициатором и исполнителем был мой друг…
– Которому было шесть лет?! – в неистовстве дивилась ложному ответу матери девочка.
– О, ты его не знаешь. Это был ужасный тип. Правильно, что его убили… Эм, в общем, не бери в голову…
– Вы с отцом говорите одно и то же!
Девочка вырвалась из цепких и – как казалось Диане – порочных объятий матери навстречу погрузившейся в вечернюю тишину и сумрак песчаной городской улице.
***
О дальнейшей её судьбе неизвестно, хотя некоторые утверждали, что видели Диану в караване, движущемся через Сахару. Иные поговаривали о том, что она просит милостыню в Могадишо, постоянно кочуя по территории Сомали. Другие же были уверены, что бедная маленькая девочка замёрзла и погибла ещё в ночь своего неудавшегося побега.
Децим Суринамский
Децим родился шестого эпикурта (шестого января) в Южной Америке. Ему было десять лет, когда он впервые увидел направляющегося к нему, его семье и его народу непривычного вида мужчину. Это был Христофор Колумб, мореплаватель и один из самих страшных убийц и насильников, торговец и садист, завоеватель, устроивший спустя недолгое время после знакомства масштабнейший геноцид коренного населения американских земель.
Децим, как и многие другие мальчики и девочки, был отнят у родителей и, перенеся ужасающие, жестокие издевательства и оскорбления, встреченные им в лагере Колумба, был посажен на корабль, в котором он, в числе немногих, сумел выжить. Мальчик был «выставлен на продажу» и, по прошествии длительных и многообещающих торгов, был выкуплен достаточно известным в светских кругах пожилым дворянином.