Происхождение зла
Шрифт:
Произнося такие слова, он знал — это правда. Понял, что правда, как только услышал признание из уст Уоллеса. История об амнезии только внешне правдива: Уоллес запасся надежным прибежищем, закрыв тупик с помощью полиции Лас-Вегаса и скромного терапевта. Но это правда. Он знал — это правда, и был готов задушить сидевшего напротив мужчину с застывшей улыбкой.
— Не знаю, чего мы добьемся, — возразил Китc. — Она будет все отрицать. Ничего не докажешь.
— Он лжет, Китc.
— Рад слышать подобное мнение, мистер Квин, — с тонкой насмешкой вставил Уоллес. — Разумеется, лгу. Мне можно идти, лейтенант?
— Нет. — Китc выпятил челюсть. —
— Я бы не сказал, — ответил секретарь. — По-моему, мы с ней относимся к этому одинаково. Просто удобно.
— Но ведь ваша любовная связь прекратилась, не так ли? — подмигнул лейтенант, говоря, как мужчина с мужчиной. — Больше не продолжается?
— Конечно, продолжается. Зачем прекращать?
Китc вздернул плечи:
— Наверно, вы очень собою гордитесь, Уоллес. Живете у человека в доме, едите его еду, попиваете его вина, берете его деньги, спите с его женой, пока он сидит этажом ниже, беспомощный, в инвалидном кресле, калека, который не может с вами расправиться по заслугам, даже если знает о происходящем.
— Разве вы не поняли, лейтенант? — улыбнулся Альфред Уоллес. — Прайам знает о происходящем. Собственно, оглядываясь назад, думаю, что он это заранее запланировал.
— Что вы мне тут плетете!
— Вы, джентльмены, видимо, не имеете никакого понятия, что Прайам собой представляет. И по-моему, должны знать факты его жизни, если уж всеми силами стараетесь ее спасти. — Уоллес тихонько погладил пальцем поля шляпы. — Не отрицаю, я и сам сначала не понял, что это за тип. Впервые сойдясь с Делией, естественно, старался это скрыть. А она рассмеялась, сказала: не будь дураком, Прайам знает, сам этого хочет, хотя не признается и ни слова не скажет ни мне, ни тебе.
Ну, — сдержанно продолжал он, — я, конечно, решил, что она надо мной подшутила. Потом стал кое-что замечать — как он на нас поглядывает, старается подтолкнуть друг к другу и прочее. И поэтому начал тихонечко разбираться.
Выяснилось, что Прайам всегда брал в секретари особенно видных мужчин. Припомнилось, как он меня расспрашивал, когда нанимал, как осматривал, словно коня. — Уоллес вытащил из кармана сигару, раскурил, с удовольствием затянулся, откинулся на спинку стула. — Я, по правде сказать, не осмелился прямо спросить у Делии, но, если не ошибаюсь, — я уверен, что нет, — все помощники Прайама выполняли двойные обязанности. Во всяком случае, на протяжении последних десяти лет. Этим, кстати, объясняется и текучка. Не всякий так хорош, как кажется с виду, — усмехнулся он, — вдобавок непременно найдутся щепетильные слюнтяи, которые неловко себя чувствуют в подобной ситуации… Впрочем, факт остается фактом. Наемные помощники обслуживают не только хозяина дома, но и хозяйку.
«Гоните его отсюда», — хотел сказать Эллери Китсу. Но к своему удивлению, не смог произнести ни слова.
— Роджер Прайам, — продолжал Уоллес, помахивая сигарой, — преувеличенный образец жестокости, грубой силы и бессилия. Главное в его личности, с которой я, джентльмены, имел идеальную возможность познакомиться, — инстинктивное неудержимое стремление властвовать над всем и вся. Он пытался подчинить себе старика Леандра Хилла, разыгрывая комедию, изображая, будто именно он, Роджер Прайам, ведет миллионный бизнес из инвалидного кресла в доме. По словам Делии, пытался подмять под себя Кроува Макгоуэна, пока тот не вырос до слишком крупных
Представьте теперь, что для него, для власти над женщиной, означал паралич ниже пояса. Он фактически перестал быть мужчиной. А жена остается красавицей, мужчины при виде ее по сей день идут напролом, как быки. Зная Делию, Прайам понял, что кто-то своего добьется, это лишь вопрос времени. Что он сможет сделать? Возможно, даже ничего не узнает. Ситуация полностью выйдет из-под контроля. Немыслимо! Поэтому решил проблему на свой извращенный лад — сохранил власть над Делией через доверенное лицо.
Господи боже мой, надо ж такое придумать! Специально подбирать могучих и крупных мужчин, физически и психологически похожих на него самого, и сводить их с женой, предоставляя природе делать свое дело. — Уоллес стряхнул пепел в пепельницу на столе Китса. — Я подумал бы, что идея заимствована из «Святилища» Фолкнера или у Крафт-Эбинга, да сомневаюсь, чтоб Прайам за сорок пять лет хоть одну книжку прочел. Не уяснил бы идею, даже для себя. Он человек невежественный, слов таких не знает. Как многие невежды, это человек действия. Сводит жену с подобранным секретарем, исполняя через заместителя супружеские функции, и, притворяясь глухим к тому, что регулярно происходит в доме прямо у него над головой, остается хозяином положения. Это бог из машины, джентльмены, и нет другого бога, кроме Роджера Прайама. То есть для самого Роджера Прайама. — Уоллес выпустил крупное кольцо сигарного дыма и встал. — А теперь, если больше у вас нет вопросов, лейтенант, мне бы хотелось воспользоваться остатком выходного.
— Уоллес, — громко объявил Китc, — вы злоязычный сплетник и грязный лжец. Я ни капли не верю вашей гнусной байке. А когда докажу, что вы лжете, оставлю значок дома с женой и детьми, прищучу в темном переулке и выколочу потроха.
Улыбка исчезла с поджавшихся губ Уоллеса, лицо изменилось, он вдруг постарел на глазах. Подошел к письменному столу Китса, потянулся к телефону.
— Держите, — протянул он детективу трубку. — Или хотите, чтоб я набрал номер?
— Убирайтесь!
— Но ведь вам нужны доказательства. Если правильно сформулировать вопрос, Делия подтвердит, лейтенант. Она вполне цивилизованная женщина.
— Уходите.
Уоллес рассмеялся. Осторожно поставил аппарат на место, поправил на красивой голове модную шляпу и вышел, напевая.
Китc настоял, что отвезет Эллери домой, и медленно вел машину в пятичасовом трафике. Оба молчали.
Явившись по ее звонку насчет мертвых лягушек, он видел их в тот момент в холле. Уоллес стоял очень близко к ней, гораздо ближе, чем положено стоять мужчине, если он наверняка не уверен, что выговора не получит. Она не отстранялась. Стояла, прижавшись к нему. Он держал ее за руку, шептал что-то на ухо… Вспомнилось, как Уоллес поглядывал на нее, зная тайну, радуясь своей власти… «Я всегда выбираю путь наименьшего сопротивления…» Вспомнилось, как она спряталась вечером в спальне с появлением ее сына и Лорел. Явилась в тот вечер с той же самой целью, к которой ее приучила жизнь в доме Прайама. Либо из чистого любопытства к заезжей «знаменитости», либо Уоллес приелся. (И теперь мстит?) Можно было бы раньше распознать в ней нимфоманку, если бы он не принял распущенность за холодность…