Происшествие на тихой улице
Шрифт:
Гипотеза, которую построил инспектор, казалась ему очень верной и правдоподобной. И все-таки в ней было одно «но», которое его сильно смущало. Каким-то образом мальчик в синих брюках узнает местонахождение Васко. Это вполне возможно. Но правдоподобно ли то обстоятельство, что он идет к его родителям? Нет, не правдоподобно. Самым естественным для него было бы сообщить обо всем не кому-нибудь, а прежде всего своим родителям. Или — если мальчик решил сделать это сам, — еще более естественно в его положении остановить первого встречного милиционера или отправиться в ближайшее отделение
«Нет, тут я что-то путаю!» — подумал инспектор.
Что-то в его гипотезе действительно хромало…
Не заблуждается ли он и сейчас, как это случилось с ним в самом начале?
Инспектор вздохнул и посмотрел на мальчиков, которые стояли рядом и таращили на него глаза.
— Идемте к родителям Васко! — решительно проговорил он.
Пиронковы были дома. Увидев инспектора, мать Васко поднялась ему навстречу и просияла.
— Нашли? — воскликнула она.
— Скоро найдем! — спокойно ответил инспектор. — Еще день-два, и он будет здесь.
Слезы застлали глаза матери.
— День-два! Возвратится ли он к нам живым и здоровым? Не сделали ли чего с ним злодеи?
— Не бойтесь за него! — тем же спокойным и полным уверенности голосом сказал Табаков. — Он вернется к вам цел и невредим! За это я вам ручаюсь!
Он говорил так серьезно и так убедительно, что женщина тотчас успокоилась.
— И я ей говорю то же самое! — уныло пробормотал Пиронков. — Но разве женщину убедишь словами?
— А теперь я вас хочу о чем-то спросить! — сказал инспектор. — Был ли кто-нибудь из вас дома сегодня после полудня?
— Мы выходили, — ответил столяр.
— Когда? В котором часу?
— Вышли около четырех, а возвратились только что…
— Так!.. Никто не говорил вам, что вас спрашивал какой-то мальчик?
— Нет, нам никто ничего не говорил…
«Это более или менее приемлемо для моей гипотезы, — подумал инспектор. — Возможно, что мальчик действительно приходил к ним и никого не застал дома…»
Он поднялся.
— Простите, но мне надо идти! — сказал он. — И не беспокойтесь — денька через два я приведу вам вашего сына!
На всякий случай инспектор заглянул к соседу — возчику и к жильцам дома, выходившего фасадом на улицу, и спросил у них, не видели ли они мальчика в синих брюках и белой рубашке, который бы спрашивал Пиронковых. Оказалось, что мальчика никто не видел. Теперь оставалось справиться, не слышал ли кто в доме Филиппа какого-нибудь подозрительного шума или крика мальчика. Но и там был получен отрицательный ответ. О чем это говорило? Случайно ли люди не слышали или мальчик вовсе не кричал? А может быть, преступник заткнул ему рот или ударил его так, что он потерял сознание?
«Все узнаем, все! — думал, теперь уже уверенный в успехе, инспектор. — Скоро все выяснится!»
— А теперь домой! — обратился он к мальчикам. — Завтра вы возобновите свое дежурство. На этот раз у вас не будет специальной задачи. Внимательно следите за всей улицей, отмечайте все, что вам покажется подозрительным. Если опять появится машина, то непременно
— Ясно, товарищ инспектор! — бодро ответил Зарко.
— Ну, до завтра!
Однако инспектор не пошел домой — ему предстояло сделать еще одно дело. Он отправился в КАТ. Дежурный милиционер провел его прямо к начальнику — тучному усатому подполковнику с веселыми глазами.
— Не идет у нас что-то, Табаков! — сказал с досадой подполковник. — Угощайся! — подвинул он коробку конфет. — Вместо папирос — я решил бросить курить!
— Теперь пойдет как по маслу! — уверенно заявил Табаков. — Я уже могу тебе точно сказать, какого цвета был «Москвич». Голубовато-синего.
— О, это другое дело! — оживился подполковник и вышел из-за стола. — Мы располагаем данными о цвете всех зарегистрированных машин.
— Знаю.
— «Москвич» одноцветный?
— Одноцветный.
— Значит, он старой модели — 402… Таких ввезено в Болгарию сравнительно немного… А раз мы знаем и цвет, то отыщем его без всякого труда.
— Завтра утром к тебе придет один молодой инженер-химик. Он укажет точный цвет машины, его оттенок.
— Тем лучше.
— Я бы хотел, чтобы вы управились к полудню.
— Не слишком ли ты спешишь? Откуда мне взять столько свободных людей?
— Очень прошу — во что бы то ни стало до полудня! — сказал инспектор. — Не невесть какое дело! Мне нужны номера машин, адреса владельцев, их имена. Только и всего. Разумеется, не должны остаться без внимания и машины, сходные по цвету, но различных оттенков.
— Хорошо, сделаем! — улыбнулся подполковник и протянул ему пухлую белую руку. — Ясно — из-за вас мы должны забросить свои дела!
— Все мы под одной крышей! — отозвался инспектор.
Выйдя из КАТа, он, несмотря на усталость и довольно поздний час, отправился в Дирекцию милиции. Нужно было хорошенько подготовиться для того, чтобы выжать из завтрашнего дня как можно больше. Когда часам к десяти инспектор вышел из Дирекции, все было в полном порядке. Назавтра целый отряд — человек сто штатных и добровольных сотрудников — должен был двинуться в решительное наступление, чтобы нанести последний, сокрушительный удар. Довольный подготовкой, инспектор отправился домой, по своему обыкновению пешком, — чтобы освежиться и успокоить нервы. И без того, в пору горячей работы он уделяет жене не больше двух-трех часов в сутки! Нехорошо, если он и в эти часы будет усталым, рассеянным, задумчивым, погруженным, как обычно, в свои размышления и предположения. Когда, как не в эти несколько часов, он должен быть внимательным мужем и хорошим товарищем! Его долг — заниматься не только чужими, но и своими семейными делами, его долг — интересоваться мыслями и чувствами не только чужих людей, но и тех, с которыми он связан на всю жизнь и которых любит больше всего на свете!