Прокачаться до сотки 4
Шрифт:
Естественно Светлана Олеговна не позволяла себе никаких шашней на работе. И тут возникает вопрос, а как тогда? А ответ, как всегда прост, моё обаяние. Ха-ха-ха. Шучу. Обаяние тут не причём, а вот предприимчивость это да.
Короче, если кому интересно, расскажу. А кому нет… Ну идите вон вместе с Ханом, Листиком и Балагуром обыскивать дом и заодно искать шестнадцатого бандита. А я пока привожу в чувство Черена, быстренько похвастаюсь, насколько быстро соображаю, когда дело касается шикарных и недоступных женщин.
Как сейчас
И тут я такой, смотрю, стоит Олеговна, покуривает на крылечке. Я естественно к ней. Как говорится, когда дама приняла на грудь, шансов подержаться за грудь куда больше чем на трезвую.
Хотя холодным душиком она меня окатила сразу:
— Милославский, с чего ты решил, что у такого неисправимого бабника как ты, есть хоть малейший шанс?
— Светлана Олеговна, да как вы можете такое говорить? — прижимаю руки к груди. — Кто вам про меня наплёл небылиц? Врут завистники. Всё врут.
— Может и врут, — затягивается дымом. — Но есть профессиональная этика. Ты студент, я преподаватель.
— И что никаких шансов? Вот вообще никаких? — с надеждой заглядываю ей в глаза.
— Ну-у-у… — хитро улыбается, — если бы мы сейчас были в Париже, на верхней смотровой площадке Эйфелевой башни. Ладно, пойду я, — выбрасывает сигарету.
— Замётано, — протягиваю руку.
— Что замётано? — недоуменно хлопает ресницами.
— Верхняя смотровая Эйфелевой. Но только ночью. Днём нас полиция загребёт.
— Аха-ха… Ну и шутник ты Милославский, — отворачивается, чтоб уйти.
— А я серьёзно, — говорю в удаляющуюся спину. — Тихо сваливаем, берём батин самолёт, к утру в Париже. Погуляем, пожрём круасаны, похлещем шампусик, а в ночь, предаваться греху на верхотуре.
— Ох, Милославский, Милославский, всё-таки бабник ты, — и, покачивая бёдрами, ушла.
Вот кто там ржёт надо мной? Дескать, обломался Егорка. Так тебе и надо. Да. Так мне и надо. Ибо через час, нормально так догнавшаяся, Олеговна сама поймала меня в тёмном уголке, и серьёзно гладя в глаза, спросила:
— Ты серьёзно говорил или так наплёл по пьяни?
— Ну если на верхотуре в отказ не пойдёте, то серьёзно.
В общем, история из разряда внукам стыдно рассказать. Но, зато на уроках французского, я теперь мог учиться, а не бороться с либидо. Оно ведь как бывает, запретный плод особо сладок. А когда выяснил, что это обычное яблоко…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Ну что колоться будешь или для приличия поломаешься? — интересуюсь у Черена привязанного к крепкому стулу с подлокотниками.
У нас всё как в приличных фильмах про мафию. Зафиксировали как надо, что снизу, чтоб не брыкался, что сверху, чтоб не махался. Зачем
Можно было ещё кляп в рот забить, чтоб не кусался. Но как он тогда на вопросы отвечать будет? А ответы нужны. Ибо без информации никуда. А значит что? Правильно, будем допрашивать.
— Да пошёл ты, — сипит, после классического удара в горло. Говорить может, орать, уже нет. Жаль, нет такого же выключателя от хамства. Хотя-я-я…
Вот не поленился же, встал со стула и слегка так вдавил пальцы под ключицу. Бандит аж ножками дрыгать начал. Но, увы, побег не удался. Привязан же.
— Сдохни, сука-а-а…
Хм… Всё-таки не работает выключатель. Сбои даёт. Нет, его можно настроить, но требуется время. Чтоб испытуемый проникся атмосферой, осознал всю сложность бытия и прочее. А пока этот тип всё ещё считает, что он на коне и скоро наглых новичков нагнут в позу раком, и он сможет отыграться за все перенесённые невзгоды. Ах, эта наивная самоуверенность.
Нежно так, взяв Черена за уши, и нагнувшись чтоб смотреть прямо в глаза, пытаюсь открыть ему всю ширину перспективы добровольного сотрудничества:
— Ты, конечно, сейчас утешаешь себя мыслью, что примчатся твои подельники и ты отыграешься на мне стократно. Но хочу тебя расстроить, ты умрёшь раньше, а голову твою мы заберём с собой. И поверь, сдохнешь ты по любому.
— Ничего, ещё встретимся, — скрипит зубами от боли.
— А ты что не в курсе, что теперь после смерти идёт депортация? Я же разжевал это Ариму. Иначе чего ты вообще не встречу припёрся?
— Да пошёл ты! А-а-а… Тебе конец! — взвывает, после того как, отпустив уши, наношу не сильный, зато точный удар в область печени.
— Ты не ответил на мой вопрос. Почему ты не в курсе депортации?
Кто-то может в данный момент сказать, что я занимаюсь ерундой. И пока, где-то там, вполне возможно, собираются вражины с силами, а задаю ничего не значащие вопросы. Какая разница, смогли бандиты узнать новые правила жизни или нет? Всё просто, мальчики и девочки. Всё просто. Мне нужен ответ. Любой. Требуется, чтоб клиент начал говорить, а не ругаться.
— Да как мы могли бы узнать? — сплёвывает. — Чаты не работают. Другие кланы не торопятся делиться информацией, что происходит в других песочницах, а нашу вы захватили.
Вот! Видите! А вы говорили, бесполезный вопрос. Смотрите сколько важной инфы. Первое. У «Воронов», оказывается, всего одна песочница под контролем была. А учитывая, что они весьма мощный клан, делаем вывод, что и у прочих так же. По песочнице на рыло. Ну, максимум две. Хотя это сомнительно.
Второе. Личной связи нет, той самой почты. Но общение между кланами всё-таки присутствует. Может голубиная почта или гонцы, а может дымами с холмов. Однако, какой-никакой, но обмен информацией есть.