Проказница
Шрифт:
Они с Саймоном поднялись в одно и то же время, чтобы снова наброситься на корзину. Оставшаяся часть курицы исчезла в одно мгновение.
— Саймон, мы скоро приступим к нашему плану, да? — немного погодя спросила Калли, протягивая ему свой пустой бокал. И нахмурилась, увидев, что тот наполнил его прекрасным белым вином лишь наполовину. — Мы разгромим Ноэля Кинси очень быстро. Не успеет он понять, что случилось, как будет лежать лицом вниз в сточной канаве. И ему покажется, что его жизнь разлетелась на мелкие осколки, которые прольются дождем на его искалеченное тело.
— Вы такое кровожадное
— Я не могу с вами согласиться! — с жаром возразила Калли. — Имоджин не лелеяла больших надежд, когда впервые увидела меня в моих бриджах, но все же с энтузиазмом взялась за дело. А мне не хватило смелости сказать, что я не хожу на прогулки босиком, увязая в грязи по щиколотку, и не ем руками. Просто я позволяла ей верить, что она творит чудо.
— И я вам за это благодарен. — Саймон сорвал длинную травинку с метелочкой на верхушке и начал вертеть ее между большим и указательными пальцами. — Но понимаете, прежде чем вы предстанете перед обществом, нужно еще немного поработать. Тогда Филтон будет у нас на мушке. Кстати, у нас есть время для уроков. Согласно последним сведениям, намеченная нами жертва пока пребывает в деревне и неизвестно, когда вернется в Лондон.
— Вы правы, — согласилась Калли. Однако какое-то неприятное ощущение в затылке подсказывало ей, что за этими речами может последовать нечто иное, неугодное ей. Знать бы только что! Она попробовала превратить все в шутку. — Остается еще одна небольшая проблема, — сказала она, подражая Имоджин. — Девушка умеет себя держать. Умеет говорить. Она умеет даже есть. Но совсем не умеет танцевать, черт побери!
Саймон собрался взять в рот травинку, но не донес на дюйм, услышав о таком ужасном недостатке. Он испытал огромное облегчение и отругал себя, что не может скрыть своих чувств.
— Она… то есть вы… не умеете танцевать? Калли наморщила нос и покачала головой:
— Ни единого па. Мисс Хейверли собиралась нанять для меня учителя танцев, но тут Джастин вернулся из Лондона с позором. После этого папа не мог себе позволить держать даже ее. Прошлой осенью он хотел вывезти меня на малый сезон. Это было бы короче и не так накладно, вы понимаете. Но ничего не получилось, хотя, по правде сказать, я не очень сильно расстроилась. А вообще ведь это важно, да? Я имею в виду умение танцевать.
Саймон отбросил травинку коротким взмахом запястья.
— Да, Калли, это важно, — сказал он, — хотя моей матери, видимо, так не кажется. Наша дорогая Имоджин такая заботливая! Она устраивает небольшой бал в вашу честь, даже не посоветовавшись со мной. Я полагаю, она хочет показать вас своим друзьям. Утром она объявила, что уже разослала приглашения. Это одна причин, почему я хотел поговорить с вами сегодня. Я хотел выяснить, готовы ли вы быть выставленной напоказ, подобно призовой лошадке. Вы знаете, если хотите, мы легко аннулируем это вожделенное мероприятие,
Калли порывисто наклонилась вперед и замахала руками, не давая ему говорить. Неприятное чувство сменилось страстным желанием услышать побольше о ее дебюте.
— Небольшой бал? Мое знакомство с обществом может состояться еще до возвращения Филтона? Как забавно! Знаете, на самом деле до сего момента я не думала, что это вообще случится. О, мы с Имоджин столько говорили о моем выходе в свет! Я позволила ей суетиться вокруг меня и все прочее, но в то же время никогда не верила в реальность этого. О, Саймон, как замечательно!
Он устремил глаза на горизонт и судорожно глотнул вина.
В затылке у нее опять появилась тяжесть. Калли безжалостно прогнала неприятное чувство, думая о том, что ей предстоит. Прижав руки к щекам, она качала головой и приговаривала:
— У меня, Каледонии Джонстон, будет свой собственный бал. О таком я даже не мечтала! Какая жалость, что мисс Хейверли отослали так рано! Помимо глобусов, акварелей и арифметики, мне следовало освоить множество действительно важных вещей.
Саймон с любопытством взглянул на нее.
— Действительно важных?
— Разумеется, — кивнула Калли, захваченная мыслью о своем первом вальсе. — Это умение танцевать, пользоваться веером, флиртовать. Разве нет? Видит Бог, в лондонском обществе на все существуют свои правила. И одно из них заключается в том, — твердо сказала она, спускаясь с небес на землю, когда Саймон, достав из кармана сигару, сунул ее в рот, — чтобы не курить в присутствии леди. Никогда!
— Неужели есть такое правило? — переспросил Саймон с плохо скрываемым безразличием и тем временем аккуратно проделал короткую операцию с кончиком сигары. — Никогда?
— Никогда! — подтвердила Калли. — Я точно знаю. — Он что, испытывает ее таким образом? Насколько можно ему попустительствовать? Несомненно, это было попранием лондонского этикета, исходя из социальных заповедей Имоджин. — Это правило я вычитала в перечне вашей матушки. Номер три, насколько я помню.
— И там не предусмотрено никаких исключений? — сказал Саймон сквозь кольца дыма. Виконт явно потешался над ней.
— Никаких! — твердо повторила Калли, втягивая табачный дым, аромат которого напоминал ей о Джастине и очень нравился. Но Саймону не следовало этого знать. — Мне полагается обидеться и настоять, чтобы вы немедленно убрали чадящий предмет.
— Так уж и настоять? — спросил Саймон, подмигивая ей.
Калли проигнорировала его заигрывание, избегая смотреть в глаза, чей цвет оказывал на нее странное смущающее действие.
— Да, настоять.
— Это интересно, — улыбнулся Саймон, держа сигару между своими прекрасными белыми зубами. — А если я не поддамся?
Калли посмотрела на стоящую неподалеку двуколку и лошадей, щиплющих траву.
— Гм… в самом деле проблема. — Она театрально вздохнула. — Надзирательнице не пожалуешься — мы здесь совсем одни. Глубоко возмутиться и уехать в вашем экипаже? В этом дурацком платье я все равно не добегу раньше вас. И потом, мне придется ехать одной через весь Лондон, а я уверена, так не делается.