Проклята луной
Шрифт:
Холод пробежал по позвоночнику. Ева отерла щеку, будто пытаясь стащить тень. Она выругалась. Арина максимально приблизила кадр, провела мышкой по теневой улыбке, очерчивая ту.
– Это… невероятно.
– Удали… – просипела Ева.
– Ни за что.
– Мне кажется, фото смазалось, – напирала Ева, опуская взгляд. Она не могла смотреть на то, как чьи-то руки обнимали её.
– Оно – мужчина, – поспорила Арина.
Лицо её побледнело, становясь мертвецки белым. Но она мужественно рассматривала, точно боясь, что тень исчезнет. Щелкнула на кадр вперед, еще один.
– Во, смотри, – ноготок уперся в экран. – Опять оно.
Тень маячила на фоне, в шаге от Евы, держащей обеими руками чашку. Вытянула призрачную руку и пыталась дотянуться до Евиной макушки. А на другом изображении тень скалила бело-серые зубы и обхватывала Евину шею ладонью.
– Надо тобой что-то нависло, – Арина все-таки не выдержала и захлопнула крышку ноутбука.
– Я даже догадываюсь, что, – буркнула Ева самой себе.
Смерть. Она уже близко. Как обещала баба Евгения. Как завещала баба Марья. Как предсказывала Марфа. У неё мужские черты и мужское телосложение. Крупная голова и мускулистые руки. Тень бесконечно знакома ей, но неизвестна.
– Есть успокоительное? – спросила Ева без особой надежды.
Арина развела руками. И тут затряслись стекла. Они звенели так, как когда-то давно в московской гостинице. Будто лунный свет молотил в окна, прося впустить его внутрь. Арина в один прыжок оказалась в объятиях Евы. Та задрожала мелкой дрожью. Звон пробежался по тарелкам, задел стаканы, ударился о зеркало и рассыпался бренчанием ложек.
Ева прикрыла веки, концентрируясь на звоне. Ухватила его как тонкую струну и потянула на себя. Звон исходил от невидимой тени, которая дышала в затылок. Она целовала ледяными губами шею.
– Убирайся вон, – одними губами приказала Ева, поднимая из глубин свое проклятье.
В ушах пронеслось ветром: «Скоро…»
Тень растаяла, вместе с ней исчез и звон. Всё стихло, только капала вода из протекающего крана.
Арина упала на матрас, шепча:
– Капец. А вроде сегодня не баловалась ничем…
– Я пойду… – сонно предложила Ева, понимая, что силы покидают её.
– Ты останешься, – перебила Арина голосом Машки.
9.
Какие гостинцы нести человеку с пробитым животом? Интернет подсказал целый список абсолютно несъедобных продуктов: геркулес, перловка, слизистый кисель. Максим накупил детской быстрорастворимой кашки с ягодами и фруктами. Всяко лучше овсянки. Он чувствовал себя ответственным за Ирину. Её родня жила за сотни километров; кто скрасит ей больничное существование? Тем более Ирину перевели в общую палату, и врач разрешил визит.
От Евы – ни известия. Форум журнала бурлил слухами и сплетнями. Максима приглашали на ток-шоу как автора статей, и он с наслаждением посылал приглашающих лесом.
Она найдется…
В палате на шестерых лежало всего трое. Две тщедушные бабульки преклонных лет и Ирина – у двери. Окно было зарешечено, будто в палате держали буйных. Воняло лекарствами и не вынесенным судном. Потолок посерел, краска со стен облезла. Ярким пятном среди уныния выделялась тумбочка Ирины, заваленная продуктами в разноцветных упаковках. Хм, вот дорогой чай, который в деревенском магазинчике не продается, вот фруктовое пюре, каши, печенье. А говорила: ни родни, ни друзей.
Ирина помахала Максиму рукой. На щеках её проступил румянец, да и не выглядела она умирающей. Разве что синяки под глазами да щеки чуть-чуть спали. Но это пройдет.
– Привет! Говорят, ты меня спас? – она хохотнула и схватилась под одеялом за живот. – Ой…
Максим присел на шаткий стул у кровати. Наиболее бойкая пенсионерка заворчала, недовольная тем, что её разбудили.
– Типа того. Ты как?
– Отлично! – Она выставила большой палец.
Но в глазах плескался испуг. Мужается, а самой страшно. Ещё бы, ни с того, ни с сего в живот пырнули.
– Его… – Максим не стал уточнять, кого именно, – не нашли?
Ирина, подтянувшись на руках за изголовье кровати, полусела. Заглянула в шуршащий пакет.
– Нет, – сказала она, перебирая коробки.
– Дай поспать! – взвыла пенсионерка.
– Цыц! – шикнула Ирина. – Как весь «тихий час» по телефону трепаться о сериалах, так вы, Наталь Петровна, первая. А как у меня гость – так в сон клонит? Совесть-то имейте! Вы не смотрите, что я лежачая. Кинуть чем-нибудь сумею!
Пенсионерка забурчала себе под нос, грозясь вызвать охрану или отходить нарушителей покоя клюкой.
– Спасибо за вкуснятину, – искренне поблагодарила Ирина, еле разместив подарки среди прочего великолепия. На тумбочке не осталось свободного клочка.
– Да ты и так не бедствуешь. – Максим почесал затылок.
Ирина зарделась.
– Да я ж не специально. Это Миша разоряется.
– Миша?
Максим поерзал на неудобном стуле. Кто ж их придумывает, а главное – для кого? Для людей с горбом и полным отсутствием костей в ягодицах?
– Михаил Викторович, – поправилась Ирина, сменив тон с нежного на отстраненный. – Следователь.
– Смотрю, Михаил Викторович крепко ухватился за дело! – Максим прыснул. – Да ты не смущайся. Это ж здорово, что заботится.
Она хихикнула, красная как помидор. Помолчали. Зазвонил телефон у неусидчивой пенсионерки.
– Ну и что? А она ему что? – прокричала та в трубку. – А он ей? Да ты что?
– Это надолго, – Ирина откинулась на подушках. – Как самой болтать, так запросто. Эх. Что с Евой? Объявилась?
– Не объявилась, – силясь перекричать молодецкий бас пенсионерки, сказал Максим. – Зато ко мне её муж заходил, ещё в тот день, когда… когда ты в больницу попала. Слыхала о нем?
Ирина замялась. Ну да, признаваться о любовниках подруги (хотя в данном случае любовником был Максим) тяжело.
– Она от него сбежала.
– Любит она сбегать.
Он грустно улыбнулся. Ирина покачала головой.
– И что он сказал?
– Да ничего. Тоже ищет. Вот тебе и маг. Что ж своей магией отыскать не может, а?
Максим поднялся. Невозможно сидеть на этом орудии пыток.
– А он маг? – не поняла Ирина. – Какой?
– Известный.
– Ну расскажи!
Максим не особо желал разговаривать про супруга Евы, но поделился всем, что накопал на него. Со злорадством описал лживую биографию, сопоставил её с реальной. Вторая бабулька, молчавшая до сих пор, вдруг оживилась.