Проклятая Черной Луной
Шрифт:
Ее собеседником был немолодой владелец жемчужной мануфактуры, приехавший с мамой. Эта женщина сама напоминала моллюска, из-под складок ее шеи то и дело мелькало тяжелое жемчужное ожерелье. Вот уже с четверть часа она вынимала из Яры душу своими вопросами: «А сколько детей вы хотите?», «А как вы относитесь к запаху рыбы?», «А что вы знаете о жемчужном деле?». Она была в курсе всего, что происходит в жизни сына: и дома, и на фабрике. И ясно давала понять, что не готова уступать свое место какой-то соплячке. Яра знала правильные ответы на все ее вопросы, и все же женщина осталась недовольной.
Следующими собеседниками стала относительно молодая пара чуть-чуть за тридцать. Яра сперва подумала, что это брат и сестра, но они втайне от чужих глаз нежно переплетали руки и чуть заметно касались друг друга.
— Госпожа Кин, мы слышали о вашем деликатном положении, — заговорила женщина, Мотоко.
— Да, и мы готовы предложить выход, — сверкнул зубами мужчина, Юн, уважаемый военный.
— Я буду рада вас выслушать.
— Дело в том, что наш с Юном брак не одобряет сваха. Но мы планируем продолжать жить вместе. Однако из-за этого наши наследники не будут считаться законными. Мы предлагаем Вам стать законной женой, родить наследников, — зашептала женщина. Ее слова тонули в звуках музыки и кипении чужих разговоров.
— У Вас будет все необходимое: деньги, наряды, собственные покои. Можете даже после исполнения материнского долга обзавестись кем-то. Собакой, приживалкой, кем угодно, — подтвердил Юн.
Яра почувствовала, как кровь приливает к лицу, а сердце заходится возмущенным галопом. И это ее предел?
Не успела она ответить, как маленькая служанка подошла к ней и тихо прошептала, что за госпожой Кин послали. Яра подняла глаза, ищу взглядом мать с отцом. Они сидели рядом в конце зала и взволнованно смотрели на дочь. Яра поднялась со своего места и последовала за служанкой.
Та, низко кланяясь, провела девушку все дальше от дверей, к тому краю зала, где сидели самые высокопоставленные гости. Сердце Яры пропустило удар, когда они миновали крупных фабрикантов и дворян, генералов, и остановились у специально установленного шатра, занавешенного невесомой алой тканью, за которой едва угадывался силуэт молодого императора. Прямо перед пологом их встретила Харука Мин. Она взглядом указала Яре встать на колени, и только когда это было исполнено, сообщила императору Реншу, что Яра Кин прибыла. Послышался щелчок пальцев. Харука Мин слегка приоткрыла полог, позволяя Яре пройти внутрь.
В шатре император Реншу был не один, рядом с ним сидели несколько слуг, подававших еду и следивших за тем, чтоб вино не кончалось.
— А, госпожа Кин. Какая неожиданная встреча, — улыбнулся император. Яра тут же опустила лоб на пол и замерла. — Прошу, встаньте. Я не сомневаюсь в Вашей благовоспитанности, садитесь.
Он указал на подушки рядом. Яра аккуратно уселась, все еще не поднимая взгляда. Она кожей чувствовала, как император рассматривает ее лицо. В голове копошились сотни мыслей и вопросов, но один пульсировал громче всех: «Что делать дальше?»
— Наслаждаетесь вечером, госпожа? — улыбнулся император.
— Как может быть иначе? — скромно улыбнулась Яра.
— О, конечно. Что может быть лучше сварливых женщин, которые проверяют, достаточно ли Вы хороши для их бесхребетных сыновей? Каждый день бы так развлекались, не правда ли?
— А что насчет вас, Ваше Величество? — осторожно, словно ступая по тонкому льду, спросила Яра. — В удовольствие ли Вам каждый день встречаться с министрами и генералами, хотя любой из вас хотел бы проводить свое время в чайных домах, слушая пение красивых женщин?
— Долг есть долг.
— То же самое могу сказать и о светских беседах, — улыбка императора перекинулась на ее губы, как шальная искра костра. Волнение то утихало, то разгоралось с новой силой. Молодой правитель разглядывал ее с беззастенчивым интересом. Ей впору бы смутиться, но она ничего не могла с собой поделать, ей хотелось, чтоб он рассматривал ее.
Тонкий полог окружил их, как кокон. Казалось, даже звуки стали приглушеннее.
— Скажите, госпожа Кин, как Вы думаете, кто из этих девушек первой выйдет замуж?
Еще одна усмешка. Слуга протянул Яре чашу с вином. От одного запаха закружилась голова.
— Дайте-ка подумать, господин. Ики Чен, однозначно, станет фавориткой многих. Но я не могу судить заранее, здесь много достойных молодых девушек.
— Не считаете, что они слишком юны?
Вопрос застал ее в тупик. Яра удивленно вскинула брови. Император улыбнулся и продолжил.
— Можете со мной не согласиться, но я смотрю на этих девушек, и вижу еще совсем слепых котят. Их красиво нарядили и причесали, научили кланяться и петь, но зубки у них так и не прорезались. Они в лучшем случае умеют пихаться и пищать. Но за этой красотой и безупречностью нет ничего, кроме амбиций и быстрых желаний.
— Девушки взрослеют раньше юношей, — покачала головой Яра. — Можете со мной не соглашаться, но мне кажется, вы недооцениваете юных дев.
— Вы высокого мнения о своих соперницах, госпожа Кин. Но почему Вы не позволяете думать также о себе?
— Прошу прощения..?
— Вы старше. На Вашей стороне опыт, я бы даже сказал, некоторая мудрость. А еще у Вас есть внутренний стержень, раз Вы здесь. И все же Вы позволяете совсем юным девушкам обогнать Вас. Зачем?
— Вы и правда мудры, мой господин, — склонила голову Яра, не зная, что еще сказать. Слова упали ей в самое сердце, словно на податливые струны, и оно затрепетало, наполняя все тело силой.
— Я слышал то же самое и о Вас, госпожа Кин. А еще, что Вы прекрасно осведомлены о налогах и торговле.
— Только в нашей колонии.
— Прекрасно. Можете поделиться со мной, а то мне кажется, я ничего не знаю?
— Господин, сейчас выступают замечательные танцовщицы, и…
— Госпожа Кин, я всегда уверен в своих желаниях. Так что же…?
И она послушно заговорила.
Он слушал внимательно, ни на секунду не отводя от нее взгляда. О торговых налогах, о платных дорогах, о ценах на шелк, нити и жемчуг. Иногда он задавал вопросы, и Яра к собственному удивлению понимала, что знает ответ. Он даже выслушал ее рассказ о новых станках, которые придумал ее отец, чтобы рабочие реже калечились. Император Реншу слушал ее с таким интересом, какого удостаивались только мужчины. И когда в зале раздались аплодисменты, Яре на секунду показалось, что это было в ее честь.