Проклятая Черной Луной
Шрифт:
— Понравиться?
Вместо ответа Мотоко подалась вперёд, накрывая ее губы своими. Невинно, невесомо. Ее дыхание щекотало кожу. Ее пальцы обхватили плечо Яры через ткань рубашки. Яра застыла, сбитая с толку нахлынувшими ощущениями. Небывалой близостью, непривычной нежностью, и чем-то теплым, тягучим, нетерпеливым. Мотоко остановилась, отстранилась, отирая губы.
— Станешь женой Юна, договорюсь о том, чтобы он уступал тебя мне, — подмигнула она. — Думаю, после одного наследника он успокоится.
— Я… подумаю, — кивнула
С кем бы она ни оказалась в этом дворце, у каждого будет на нее какой-то план.
На языке стало горько.
Яра взяла лошадь под уздцы и повела ее к привалу. Мужчины уже вернулись из рощи и теперь расположились рядом с женами, с удовольствием промачивая горло вином или переводя дыхание. Стоило Яре приблизиться, все взгляды устремились к ней.
Женщины с нескрываемой завистью смотрели на ее одеяние. Сами они мучились в своих тяжелых нарядах и продолжали чашка за чашкой пить горячий чай. Яра отдала лошадь слугам и попросила вернуть ей платье, но слуга виновато помотал головой.
— Приказ императора, госпожа, — пробормотал он. — Его Величество просит Вас составить ему компанию в поездке обратно.
— Но я… — замялась девушка. На лице слуги появился первобытный ужас, и Яра тут же взяла себя в руки, стряхнула усталость и обиду и поклонилась. — Это будет честью для меня.
Слуга благодарно поклонился.
— Его Величество попросил дать Вам другую лошадь. Следуйте за мной.
Вернувшаяся к привалу Мотоко проводила долгим взглядом Яру и направилась к своему возлюбленному.
Император заметил ее приближение еще издалека. Он улыбнулся ей, как только их взгляды встретились. Слуга провел девушку к шатру и указал ей на место за столом, рядом с отцом. Девушка внимательно рассматривала лица присутствующих. Больше женщин в шатре не было, и мужчины глядели на нее с недовольством, будто Яра нарушила какой-то неписаный закон, и теперь они все займутся вынесением ей приговора. Даже отец выглядел обеспокоенно.
— Господин Кин, — подал голос молодой император. — Скажите, не будете ли Вы против, если Ваша дочь составит мне компанию по дороге обратно. В моей свите немного людей, которые умеют так хорошо держаться в седле и сохранять способность вести беседу.
— Это будет честью для меня, — поклонился Макото Кин. Яра села рядом с отцом, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Император вернулся к прерванной беседе, но его взгляд то и дело возвращался к Яре. Девушка, пусть и одетая в мужской наряд, чувствовала себя абсолютно голой.
Рука отца легла поверх ее ладони в успокаивающем жесте. Яра опустила глаза и чуть слышно проговорила:
— Я не понимаю, что происходит.
— Тебе явно отдают предпочтение. Скорее всего, попросив тебя прийти, император ясно дает понять, что больше ни в чьих дочерях и сестрах он не заинтересован.
Яра понятливо кивнула. С ее приходом до того живо кипевшая беседа пошла на спад, а через несколько минут мужчины и вовсе замолчали и уткнулись в свои тарелки. Император Реншу недовольно оглядывал свою свиту.
— Генерал-губернатор Джао, не кажется ли Вам, что стало как-то скучно?
Пожилой генерал неловко крякнул и взглядом нашел Яру.
— Я думаю, беседы мужчин утомят молодую даму. Почему бы нам не попросит ее спеть или станцевать для Вас
— Или Вы просто боитесь, генерал-губернатор, что одна умная молодая женщина поймет, что мы все тут обсуждаем сплошные глупости? — расхохотался Император. Придворные натужно засмеялись следом за ним. — А Вы хотите спрятаться за хрупкими плечами госпожи Кин.
— Нет, ни в коем случае.
— Ну, так спойте для нас сами, — предложил он. Генерал-губернатор побледнел, потом покраснел. Потом, понимая, что Император не шутит, сложил губы трубочкой и попытался насвистеть какой-то веселый мотивчик, но получалось сбивчиво. Остальные мужчины смотрели на него с неприкрытой жалостью.
Губернатор открыл рот и принялся напевать о рыбаке, который с похмелья пошел ловить рыбу, но выпил все озеро. Мужчины кивали и хмыкали, император Реншу улыбался, а генерал-губернатор из последних сил старался не уронить свое достоинство. И Яра начала хлопать в ладоши, помогая мужчине держать ритм. Отец последовал ее примеру, а вскоре это сделали и остальные. На лицах появились улыбки, и даже Реншу спрятал свою издевательскую усмешку. Но, когда Джао закончил, сказал:
— И зачем вам при дворе столько танцовщиц и певиц, если и сами можете дать фору любой певчей пташке, — рассмеялся он.
— Потому что мои обязанности почти не оставляют на это времени, — поклонился генерал-губернатор. Реншу только поджал губы и снисходительно кивнул.
Беседа потекла дальше. Сперва она шла, как единый поток, император Реншу задавал своей свите вопросы, просил поделиться историями, но вскоре разговоры разбились на несколько мелких ручейков. Соседи по столикам говорили больше друг с другом, скрытые общим гомоном голосов. К Яре почти не обращались, но она внимательно слушала, что мужчины говорили об армии и торговле, и невольно ловила себя на мысли, что им это также неинтересно, как их женам.
Это было первым, что она сказала императору Реншу, когда они поравнялись по дороге во дворец. Император, услыхав ее ответ, рассмеялся, даже не пытаясь скрыть чувства. Он хохотал всем телом, запрокидывая голову назад и раздувая широкую грудь. Яра же чувствовала себя оказавшейся рядом с взорвавшимся вулканом, и изо всех сил старалась найти укрытие или хотя бы пригнуться.
— Простите, госпожа Кин, Ваше остроумие не знает границ. Нередко увидишь это качество у молодой и красивой девушки из провинции.