Проклятая Мангазея

Волошин Константин

– Батюшка, как доставить вам тот мешок? – спросил примирительно. – Можно по частям, а то заметно будет, а?

– Погоди с этим. Я подумаю сам. А ты где сейчас обретаешься?

– Да в избе того лихого перевозчика, батюшка. Я даже имени его не знаю. Всего раз его ви­дел три недели назад. В летах такой... с бородой...

– Мы всё с бородами. Ладно, сын мой, иди к себе, всё приготовь и приходи. Жить здесь будешь. А с Агафьей... – ни-ни! Понял?

– Да я и так ничего, батюшка. Кто я такой, чтобы, значит...

–

Вот и хорошо. Теперь иди и к вечеру будь тут. Вернёшься к своим обязанно­стям. Так вернее будет. Мы ещё подумаем, что говорить будем людям. Иди себе.

Тимофей ушёл и на душе чувствовал ликование. То, что ему остаётся и так боль­ше, чем он мог мечтать. А всё ж попик не устоял. Ну и жаден он с попадьёй. И с ними сынок. Тож не отстаёт от родителей.

Такие мысли веселили его, отвлекали от стольких дней страхов и переживаний. Зато жизнь в поповском доме будет вполне сносной. Ещё он подумал, что и поп бу­дет побаиваться его доноса. Вот что соседи по дому «хозяина» подумают? Когда-то могут довести о его вселении. Что могу я сказать в ответ?

Тимошка проверил схрон одного мешка. Всё на месте, однако весна сильно бес­покоила его. Шкурки легко могут попортиться. Или вовсе сгнить. А как продать их он не знал. Всё было очень скользко и неопределённо. И опять страхи навали­лись на его бедную голову.

«А что! – воскликнул он про себя. – Тогда лучше и эти мешки предложить попу. Хоть пару сороков он мне должен будет отвалять. Тож огромные для меня деньги!»

Он осмотрел нарты, слегка подправил крепления. Всегда могут пригодиться. И пошёл обратно к поповскому дому в острог. Стражник был незнакомый и с подозрением ог­лядел странного посетителя.

– Чего уставился? Я с батюшкой ещё в дороге был. Сопровождал колокола, что теперь звонят в городе и здесь.

– А-а-а! – протянул стражник и посторонился, пропуская Тимошку. – Слыхал про тебя. Значит, Тимофеем будешь.

– А тож, – заносчиво ответил Тимошка и прошёл к избе попа Якова.

Его встретила попадья. Взгляд её удивил Тимошку. Он показался таким пытли­вым и внимательным, что ему стало не по себе. Опять заметил Петьку. 'Гот с любо­пытством молча наблюдал. Тимошка подмигнул ему, кивнул, но мальчишка не ответил.

Попадья отвела Тимошку в его «келью» и заметила хмуро:

– Посиди, батюшка скоро будет. В церкви он. – И ушла, прикрыв за собой дверь.

Тимошка ожидал прихода Петьки. Не дождался. Видно ему запретили общаться с ним. Тимошка не возражал и обиды не испытывал. Понимал, что они совсем разные люди и понять друг друга не смогут. Или не захотят. То его не смущало.

Поп появился через полчаса и сразу заявился в «келью».

– Задержался в церкви, – словно оправдываясь, заметил поп. – Как у тебя дела?

– Жду вашего слова, батюшка, – поклонился Тимошка и стоял в ожидании.

– Как ты решил доставить мешок сюда?

– Можно оленями на нартах, да думаю, что так слишком заметно будет. Лучше час­тями, батюшка. За несколько раз перенесу. Я ведь тут теперь буду жить.

– Да, да, – в раздумье проговорил поп. – Хорошо, пусть так и будет. Завтра принесёшь первую часть. Смотри, будь поосторожнее. Сам знаешь, чем мы рискуем. Осо­бенно я. Ты и так ничего не имеешь, а у меня семья.

– Я понимаю, батюшка. Тут всё ясно, как божий день, – и перекрестился на икону.

– Иди устраивайся на прежнем месте. Зайдёшь в поварню, там поешь чего-нибудь.

Поп ещё раз оглядел Тимошку и проводил того взглядом недобрых глаз. Этого Тимошка не заметил. А в сенях стоял Петька, шагнул вперёд.

– Ты точно имеешь мешок пушнины?

– А что такое? – в свою очередь спросил Тимошка с подозрением.

– Хотел бы с тобой поговорить. Согласен?

– Об чем говорить-то? Я обо всем с батюшкой договорился. К нему и иди вопро­сы говорить. Что с меня взять?

– Ладно. Там видно будет. Я сам решу...

Лёжа в закутке, Тимошка перебирал в памяти ужин. В поварне была Агафья, и это сильно удивило его.

– Ты откуда тут, Гапка? – спросил он с интересом. Сердце его не подскочило, не забилось сильнее.

– С сегодняшнего дня у нас нет поварихи. Вот я и занимаюсь поварней, – глаза её выдавали удовольствие.

– За что ж её выгнали? Плохо готовила?

– Не знаю. Матушка не говорит. А готовила вполне сносно. Теперь мне прихо­дится тут стоять. Хоть матушка немного помогает. А ты где пропадал?

– И не спрашивай. Вспоминать страшно. Едва живой вышел...

– Чего такой грязный и вонючий? Ты вроде бы стал богатым.

– Откуда?! – возразил Тимошка, вдыхал аппетитный аромат еды и ждал, когда ему поставят миску со щами и кашу с грибами. – Это ещё бабушка надвое сказала. Ко­гда всё это будет! А пока у меня копеек пять и не больше в кармане. Что на них можно купить? Вот так и живу. Чуть не убили. Только ты никому про это не гово­ри. Меня батюшка просил помалкивать.

– Петька уже предупредил. Он у нас всё знает. Проныра!

Тимка жадно ел вкусное варево, поглядывал на девушку и должен признать, что она за эти недели сильно похорошела. С чего бы так? И спросил нагло:

– Тебя уже посватали? Вроде бы батюшка собирался.

– Жениха ещё не нашёл подходящего.

– Я не подойду? – улыбался парень, отрываясь от миски.

Гапка покраснела, не ответила, продолжая возиться у печки. Сзади она была не менее привлекательна. Этого Тимошка отрицать не мог.

И опять в голове появилась мыслишка об Агафье, как о жене. Ему казалось, что она как-то не такая жадная. Во всяком случае, этого он за ней не наблюдал.