Проклятая Мангазея

Волошин Константин

– То не я решаю, Тимка. То тятя... с матушкой. Им виднее.

– А твой интерес что, ничего не значит?

– Что я могу с этим поделать? У меня ничего нет, так что и выбора нет.

Лицо девушки погрустнело. Потом жалко улыбнулась. Продолжать разговор почему-то не захотела. Зато поставила малую миску с чёрной икрой и ломтями хлеба.

– На закуску изюма дам. Вкусно!

– А что то такое? Никогда не слышал.

– Матушка приберегла ещё с Вологды, когда сюда ехали. Вяленый виноград. Такие ягоды на полдне растут. Далеко от нас. Сюда тож привозят. Бухарцы. Скоро ждём их караван. Правда, долго придётся

ждать. Ещё урюк есть такие ягоды или плоды. О них я только слыхала, ещё не пробовала.

– Да, там много чего растёт, на полдне. Тепло, не то, что тут. Я немного в книгах почитывал про те страны. Хорошо, наверное, там. Нет наших морозов.

– Всюду хорошо, где нас нет, – ответила грустно девушка. – Поел? Иди к себе. Ты ведь опять у нас будешь жить. Тятя говорил. И помойся как-нибудь. Таким тебя сюда никто не станет пускать. – И грустно же улыбнулась. – Иди уж!

В своём углу у кладовки Тимошка с грустью передумал всё, что с ним могло случиться. И показалось, что ничего хорошего его не ждёт. Не может быть, что отец Яков просто так отпустит его на всё четыре стороны. Слишком опасно для него.

И подумал, что как только заметит опасность, тотчас смотается куда-нибудь, хоть в тайгу. А там видно будет. Лишь бы деньги были. Хоть пять рублей.

Но дни сменялись днями, прошёл уже месяц, весна вступила в свои права и лес начал зеленеть помаленьку, а отец Яков пока помалкивал. Тимошка не знал, что с соболиными шкурками, а спросить боялся. Все шкурки он уже перенёс, и батюшка долго любовался ими, встряхивал, гладил и вздыхал.

Сам Тимошка старался без особой нужды в город не выходить. Всё же узнал, что тогда, в снегах, стражники захватили груз, но допросить хозяина не успели. Тот не выдержал нагрузки и скончался прямо там, на дороге. Про Исая ничего не узнал, но был уверен, что и тот помер. А спросить даже батюшку опасался.

Наконец уже в мае поп позвал к себе Тимошку. Тот с волнением вошёл в его келью и вопросительно остался стоять у двери.

– Ну что, божий человек, – чуть усмехнулся поп и пристально глядел на юношу. – У тебя появилась возможность сменить свои тряпки на что-нибудь лучшее. Ведь рясу ты, как я понял, носить не собираешься. Так ведь?

– Так, – коротко ответил Тимошка и решительно глянул на собеседника.

– Я так и знал. То не для твоего ума дело. Тебя больше тянет в тайгу, так?

– Вроде того, – мрачно ответил Тимошка, теперь уже поняв, что деньги он получит.

– А у меня хорошие новости для тебя. Я продал и твоих соболей и песцов. Вот получи свои денежки, – и выложил на столешницу мешочек с монетами. – Тут сто с лишним рублей. Для тебя деньги огромные. С ними можно артель собрать для промысла. Если получится, то готов быть помощником-посредником по сбыту. Дело выгодное оказалось. Ты слушаешь меня?

Тимошка слушал плохо. Голова занята подсчётами. И они оказались неутешительными. Поп и здесь обдурил его и значительно. Но спорить, понимал, глупо и бесполезно. Ответил вполне мирно:

– Спасибо, батюшка. Обязательно буду помнить ваше предложение. Оно очень ценное для меня. А теперь что мне делать? Дайте совет, батюшка.

– Живи сам по себе. С деньгами это совсем не так трудно. Дом у тебя есть, я полагаю. Женись и заведи детей. То богоугодное дело. И живи себе на здоровье.

– Благодарствую, батюшка! – Тимошка низко поклонился, но в душе нарастал сильный гнев. Боялся, что он вырвется наружу и всё испортит. Он ещё раз поклонился и тихо вышел, прикрыв дверь.

В доме перевозчика всё было в паутине и копоти. Пришлось полдня поработать метлой и тряпкой. Протопил печь, приготовил себе ужин из купленных запасов. А в голове только и вертелась мысль, как отомстить попу за грабёж, и эти мысли обязательно вертелись вокруг Агафьи. Она его словно заворожила. Снасильничать её он не хотел, а уговорить себе поклялся. Пусть тогда кусают локти. Знал, что жених найден и идут переговоры о приданом и вообще о деньгах.

И стая искать встреч с девушкой. Полагал, что особых усилий не потребуется. Девке он нравится, остальное за ним. И раз в неделю удавалось перекинуться несколькими фразами, когда счастье улыбалось им быть вне надзора со стороны матери или Петьки. Но Петька всё реже ходил с ними, больше проводя время со своими сверстниками. Он считался почти взрослым и это ему дозволяли.

Глава 6

В Мангазею пришёл большой караван стрельцов, купцов, промышленных, и в городе стояло столпотворение и веселье. Рубились новые избы, достраивались стены и башни острога, собирались ватаги для веслования – весеннего промысла. В такой кутерьме Тимошке удалось найти девушку, и он уговорил её скрыться с ним, пока мать не хватилась её и не послала дьякона искать её.

– Тимошка, куда ты меня тянешь? – Агафьи испуганно смотрела по сторонам. Кругом были незнакомые люди. И она чуть успокоилась. – Люди кругом!

– Ты только этого боишься? Я люблю тебя, и уже давно! Помнишь, как мы целова­лись? Разве нам было плохо?

Он видел смятение на лице девушки, но отрицания не заметил.

– Я думала, что ты забыл меня, Тимошка. А ты...

– Всё время думал о тебе, любимая! Так хотел посватать тебя после получения денег. Да твой тятька и слушать не хотел. Что было делать? Я думаю, что и ты в меня втрескалась. Или нет? – пытливо смотрел он ей в глаза, но поцеловать на ули­це не осмелился. Она побледнела, потом краска залила лицо. Хотела что-то сказать, открыла рот и замолчала. – Чего молчишь? – шептал Тимошка.

– Я не знаю, что сказать, Тима! Я ничего не знаю! – уже громче чуть не крикну­ла девушка и жалобно глянула в его лицо.

– Пойдёшь со мной? Ко мне домой. Там никто нам не помешает.

– Нет! – решительно отстранилась она и с недоумением смотрела на него. – Что ты задумал? Я боюсь тебя, Тимка! Идём домой, а то мне попадёт. Запрут и не выпус­тят неделю. Прошу тебя, Тима!

– Ладно, – с трудом согласился он и добавил: – В другой раз поговорим ещё. А братец стал меньше за тобой следить, а?

– Вроде так. Видишь, уже что-то лучше стало. А ты знаешь, что в таком наряде ты намного лучше смотришься. Можно сказать, что ты красивый парень.

– Что толку, раз ты ничего не хочешь, – буркнул недовольно Тимошка и потянул в тупичок. – Вот, здесь народу нет, и мы сможем поговорить, – с этими словами он грубо притянул её к себе и приник к её губам. Чувствовал, как она трепещет и с удовольствием продолжал целовать её шею, щеки и опять губы. Она млела, ойкала в моменты перерыва и робко сопротивлялась, тем самым разжигая его страсть.