Проклятая реликвия
Шрифт:
— А этот ребенок, Арт, рассказал, как нашел того человека?
— Ему кто-то заплатил пенни, чтоб он мне сказал. Он мне монету показал — настоящая.
— Так. Где мальчик? — рявкнул Болдуин.
— Арт? На рынке, я думаю. Ворует, мерзавец. Обязательно там, ворует и побирается, как всегда.
В Эксетере, как и в самой маленькой деревушке, сирот обычно оберегали. Они могли рассчитывать на родственников или на крестных родителей, которые защищали их и надежно распоряжались их собственностью. Ремесленники интересовались
Как выяснилось, Арт сиротствовал три года. Это был неряшливый мальчишка двенадцати лет, с копной рыжеватых волос, торчком стоявших на макушке, с длинным лицом и умными карими глазами, которыми он смотрел на Болдуина, как на равного. Рыцарю показалось, что этот мальчик, вероятно, успел пережить за свои двенадцать лет столько, сколько многие мужчины в возрасте самого Болдуина.
— Это ты нашел вчера раненого, Арт?
— Кто говорит? — быстро отозвался он.
— Сторож у Восточных ворот.
— Я сказал ему, где он, но сам его не находил.
— И кто тебе о нем рассказал? — спросил Саймон.
Арт уставился на него с каменным лицом, и смотрел, пока бейлиф не вытащил из кармана монету.
— Я его не знаю. Весь в черном — черный плащ, черный капюшон, все черное.
Саймон вздохнул.
— Высокий? Такой же, как я?
Арт оценивающе посмотрел на него.
— Может, и выше.
— Во мне почти шесть футов, — пробормотал Саймон.
— А лицо? — попытался Болдуин. — Светловолосый, темноволосый? Борода, шрамы? Может, без зубов, или не все пальцы? Есть хоть что-нибудь, чтобы нам помочь?
— Яркие глаза и ледяной голос. Это все. Капюшон он не снимал, поэтому лица я не видел, — отрезал Арт. — Но мне кажется, он похож на вас. У него… ну, понимаете… — Арт выпятил грудь, сжал рот в агрессивную линию, стиснул кулаки и расправил плечи. — Ваше сложение. И руки, как у вас. Сильные.
— Ты разглядел все это под плащом? — с сомнением уточнил Саймон.
Арт посмотрел на него испепеляющим взглядом.
— Любой разглядит, широкие у человека плечи или нет, хоть он сто плащей нацепи.
За спиной раздался чей-то крик, но Болдуин не обратил на него внимания, наклонившись к мальчику.
— Так ты говоришь, он походил на рыцаря?
— Да. Только не на такого богатого, как вы, — ответил Арт с неуверенной ноткой в голосе, разглядывая очень потертую одежду Болдуина, красную, но полинявшую от долгой носки.
Болдуин уже собрался выступить на защиту своей одежды, как Саймон пробормотал:
— Болдуин!
К ним спешил воин с дубинкой в руках.
— Сэр Болдуин, сэр Болдуин! Убийство, сэр!
Под лучами утреннего солнца Болдуин увидел, что перед ним труп молодого человека с синими, слишком близко друг к другу посаженными глазами, светлыми волосами почти мышиного оттенка, и чересчур длинным сломанным носом. Одет он был в вылинявшую серую фланелевую рубашку и зеленые шерстяные штаны, из-за кожаного ремня торчал короткий нож.
Внимание Саймона привлекла рубашка, разорванная от груди до пояса: грудь и живот исполосованы в бешеной атаке. Кишки вывалились в грязный переулок, а вонь в этот утренний час уже была омерзительной.
— Господи Иисусе! — хрипло пробормотал Саймон.
— Убили его сзади, — сказал Болдуин, перевернув тело и рассматривая голую спину. Он заметил выражение лица Саймона.
Было очевидно, что Саймона тошнит. Иногда это раздражало, но сегодня Болдуин понимал реакцию Саймона.
— Зачем его так исполосовали? — хрипло спросил Саймон.
— Пьяная драка? — предположил Болдуин. — Разозлился из-за пренебрежения? Кто бы это ни сделал, порубил он его, как сумасшедший. — Он повернулся к сержанту. — Вы знаете, кто это?
— По-моему, его зовут Уилл Чард. Прославился, как местный взломщик.
— Где Первый Очевидец? — сердито спросил Саймон.
— Да вот он, бейлиф, — сказал сержант, дернув подбородком в сторону человека, привалившегося к стене с прижатыми к лицу руками.
Подошли к нему.
— Как зовут? — спросил Болдуин.
— Роб, хозяин. Роб Брюэр.
Ему чуть за двадцать, решил Болдуин. Костлявый парень в полинявшей зеленой шерстяной рубашке и тяжелых штанах. На плечи накинут поношенный плащ из плотной, но сильно потертой ткани. Когда-то он стоил больших денег, но теперь совсем износился. Юнец выглядел перепуганным: взгляд метался с тела на землю, на кровь, залившую все вокруг.
— Ты его нашел? — резко спросил Болдуин.
— Я шел мимо и едва не упал на него! Господи, чего бы я ни сделал, лишь бы не заметить его!
— И неудивительно, — задумчиво произнес Болдуин. — Такое зрелище… Все кишки наружу.
— Выпотрошен, — сказал Саймон. — Как кролик.
Роб заскулил:
— Да кто такое мог сделать?
— Люди кладут кроличьи кишки в ловушку, так? — сказал Болдуин. — Разбрасывают внутренности кролика по полю и ждут, и скоро приходит лиса. Достаточно отпустить собак, и они поймают лису.
— Ты считаешь, это ловушка? — сухо спросил Саймон. — Чтобы поймать кого?
Болдуин скупо усмехнулся. К ним спешила округлая фигура, одетая в черное — церковник из собора, посланный, чтобы записывать допрос — и Болдуин поманил его ближе.
— Сомневаюсь я, что это ловушка. Больше похоже на мстительную ярость… но за что ему мстили?
— Я встал рано, чтобы принести хлеба из пекарни, вот и наткнулся на него.
— А раньше ты его видел? — спросил Болдуин.