Проклятая рота
Шрифт:
Вся Проклятая рота с тяжелым лязгом пришла в движение, точно одно громадное, закованное в сталь живое существо, и я ощутил ее единство, почувствовал себя частью могучего и грозного целого. Сердце на миг замерло, захотелось вскинуть меч повыше и заорать чего-нибудь торжественно-возвышенное.
Но я сдержался – засмеют ведь после боя, и Ярх в первую очередь.
Соратники-то мои топали вперед спокойно, без воодушевления, для них все это было дело привычное, хрустели под сапогами остатки нашего заграждения, а трупы людей
И только когда лишившийся наездника дракон грянулся оземь, все издали дружный одобрительный рев. Летающий ящер выбыл из боя, а без него мы запросто сомнем лишенную скорости и куда легче вооруженную кавалерию.
Свет бил в глаза нашим врагам, и не просто ослеплял, а еще и жег – мохнатые «скакуны» рычали и отворачивали головы, люди прикрывали лица маленькими круглыми щитами.
А потом земля дрогнула как-то уж очень сильно, и по дружному топоту копыт стало ясно, что на поле боя появились новые его участники. Далеко за рядами всадников на раргах, где-то за рекой, я увидел полощущееся на ветру знамя – желто-голубое, как на башнях Лявера.
И оно стремительно приближалось.
Вновь раздался сдвоенный сигнал рога, и рота ускорила шаг, причем так резко, что я едва не свалился, когда мне наступили на пятку, а затем чуть не въехал носом в спину Стася.
– Нажали! Немного осталось! – напомнил о себе десятник.
В войске Синеглазого происходило полное смятение – рарги крутились, верховые растерянно вертели головами, вой, рычание и полные злобы крики слились в дикую какофонию. С тыла их крошила свежая ляверская армия, с фронта ждали мы, поддержанные магическим сиянием, оставались разве что фланги, пусть даже там и придется уходить под обстрелом лучников.
Командиры врага сделали тот же вывод, что и я, и всадники брызнули в стороны. Часть помчалась налево, другие рванули направо, ну а окончательно свихнувшиеся помчались прямо на нас.
Я крепче сжал рукоять меча, подумал, что он вроде бы стал тяжелее.
– Ваййууу! – завизжал огромный лохматый тип на оскалившемся рарге, и зверь его напрыгнул на Стася.
Тот устоял, хотя и отшатнулся вбок, и морда хищника оказалась прямо передо мной. Я замахнулся, целясь между пылающих злобой желтых глаз, но ударить не успел, что-то звякнуло, из сгустившегося черного тумана пришла боль, и сознание упорхнуло прочь.
Потекшая по лицу холодная вода заставила меня фыркнуть, я открыл глаза и чихнул.
И тут же пожалел об этом – внутри черепа пульсировало нечто горячее и покрытое шипами, так что при малейшем движении меня начинало колоть и в затылок, и в лоб, и даже в виски.
– Он жив! – объявил склонившийся надо мной Ярх. – А мы-то уж обрадовались.
– Не дождетесь, – проговорил я, с трудом ворочая окаменевшим языком. – Все? Победили?
– Вне всякого сомнения, – рядом с красноглазым наемником появился Визерс, протянул мне руку.
Поднимаясь, я
– Так! Смотри на меня! – приказал Визерс, и я попытался сосредоточить на нем взгляд. – Все ясно. Отправляйся в обоз, пусть кто-нибудь из лекарей тебя осмотрит. Понимаешь меня?
Я кивнул – в обоз так в обоз, только бы еще вспомнить, куда именно идти.
Желтый свет, помогавший нам в битве, сгинул, да и сама схватка благополучно закончилась.
Ветер носил запахи крови, горелого мяса и внутренностей, с разных сторон доносились стоны и приглушенные голоса. По полю боя бродили наемники, переворачивали трупы, добивали чужих раненых, а своих несли вверх, туда, где за холмами остались телеги. Вокруг дракона, напоминавшего груду угля, толпились любопытные, какой-то смельчак под хохот товарищей пытался забраться ящеру на спину, но съезжал по гладкой чешуе.
Я засунул меч в ножны – так и не выпустил его! – и заковылял в ту сторону, откуда мы сегодня пришли.
Вскоре обнаружил, что передо мной двое обозных волокут на носилках Балда – шлем с него свалился, как и капюшон, так что я мог видеть голую макушку, белое неподвижное лицо.
Вчера еще он кашеварил, смеялся шуткам других, сам говорил что-то…
И вот, все для него закончилось.
– Дорогу! Дорогу! – закричали спереди, и обозные с носилками отступили к обочине.
Я спешно повторил их маневр – навстречу мне на большой серой лошади ехал сам Арсаир ва-Рингос, Верховный Носитель Света Южной Четверти, не один, конечно, в сопровождении нескольких инквизиторов и полудюжины солдат в хороших доспехах.
Лучше отвернуться и сделать шаг назад, чтобы не попасться им на глаза.
Простучали копыта, и обладатели желтых плащей проехали мимо, не обратив на меня внимания.
– Вот и хорошо, – пробормотал я себе под нос и продолжил путь.
Если на поле боя наблюдалось относительное затишье, то в обозе царило лихорадочное оживление – ругались и стонали раненые, орал, распекая «нерадивых ослов», десятник Торил, бородатый и могучий.
– Давай сюда! Давай! – замахал мне один из лекарей, средних лет дядечка, весь забрызганный кровью.
Он сидел на чурбачке, а рядом с ним на отрезе чистой ткани была разложена всякая врачебная приблуда. На костерке кипел небольшой котелок, и за ним приглядывал лекарский ученик, длинный и тощий, как сопля.
– Тебя по башке ударили? – спросил дядечка, когда я подошел.
– А что, заметно? – удивился я.
– Тебя мотает, как пьяницу на сильном ветру, – пояснил лекарь и потянулся туда, где рядком были выстроены стеклянные баночки с содержимым всех цветов радуги. – Выпей-ка вот это…