Проклятая рота
Шрифт:
– Чисто, – доложил вернувшийся Рапошан, Игген ограничился кивком.
– Вперед, – Вихрь тронул поводья. – По сторонам смотреть.
Пока я спускался к реке, пехом, как и остальные, в сапоги мне насыпалась тонна песка. Едва выбрался на открытое место, как солнечные лучи начали печь голову, зато вода оказалась холодной.
– Река эта течет прямо из Шелудивого леса, – сказал нагнавший меня Рапошан. – Порой сюда заплывает что-то оттуда, так что лучше держи меч наготове, если не хочешь, чтобы тебе откусили ногу.
После такой фразы мне захотелось
Но никто на мои пятки не позарился, и вскоре мы оказались на суше, под сенью деревьев, похожих на африканские баобабы – я их как-то видел по телеку, давно, год назад. Встретивший нас Хахаль кивнул, давая знать, что вокруг тихо и спокойно, и мы выстроились обычным походным порядком.
Вскоре я сообразил, что лес здесь другой, не как на северном берегу – необычайно тихий, словно всех обитающих тут тварей лишили права голоса, почти без подлеска, зато с изобилием разного рода грибов.
Некоторые выглядели знакомыми, другие казались поделками из пластика.
– Интересно, их курить можно или хотя бы есть? – тихонько спросил я, но на меня тут же зашикали, а Вихрь, обернувшись, стегнул по мне суровым командирским взглядом.
Ладно, понял, буду молчать, как рыба.
Вон и Рапошан не свистит, и великан наш прекратил корчить из себя Баскова.
Мы проехали через прогалину, где из земли, покрытой толстым слоем синего мха, торчали серые каменные плиты – изломанные, разбитые, покрытые причудливыми значками и даже настоящими рисунками. Миновали лежавшую на боку статую, изображавшую помесь человека и хищного зверя – на физиономии жуткий оскал, тело напряжено, выставлены вперед руки-лапы с острыми когтями.
Неведомый скульптор высек ее из темно-зеленого камня с белыми прожилками, и тот устоял и перед временем, и, похоже, перед попытками разрушить изваяние – там и сям виднелись крохотные сколы, оставленные явно металлическими предметами, но они выглядели не более чем оспинами.
Перед ручейком с темно-красной, точно вино, водой Вихрь коня придержал.
Я не успел и глазом моргнуть, как в его руке возник прямой узкий меч, блеснуло острое лезвие.
– Сверху! – рявкнул Рапошан, и мой собственный клинок точно прыгнул в ладонь.
Я махнул назад и в сторону, целясь на звук, на движение, еще до того, как сообразил, что делаю. Ударил не зря, поскольку оружие встретило сопротивление и кто-то взвизгнул тонко и противно.
Оо взревел, махнул булавой, хлопнула тетива – и впереди, и сзади.
Ударило в плечо, в кожаный панцирь воткнулась стрела с костяным наконечником. Раздраженное верещание донеслось с нескольких сторон и, задрав голову, я наконец увидел, с кем мы воюем.
Размахивая крылышками, меж ветвей кружили похожие на рогатых мартышек создания.
– Оо! – гаркнул я, сообразив, что одно, вооруженное копьем, пикирует прямо на великана.
Тот махнул булавой, крылатая тварь попыталась
Остальных гибель сородичей не напугала, вся эта орава с ревом и писком ринулась на нас.
Вихрь вскочил на седло с ногами, меч его замелькал, точно эльф вооружился сразу двумя клинками. А дальше мне стало не до того, чтобы глядеть по сторонам, на меня бросились аж две «мартышки», обе с длинными мечами, чьи лезвия были из черного блестящего камня.
Один удар я ухитрился отбить, затем едва не лишился уха и зашипел от боли. Панцирь мой удар выдержал, но пришелся он в ушибленное еще вчера плечо, так что рука на миг онемела.
Ответным выпадом я посек крыло одной из тварей, и та кувыркнулась в траву.
Дернувшийся конь помешал мне прикончить вторую, я вообще с трудом удержался в седле.
– Куда!? – гаркнул я, натягивая поводья.
Уклонился больше по наитию и отмахнулся мечом.
Не убил, так хоть напугал рогатую «мартышку», та с верещанием метнулась прочь и попала под удар Оо. Ее отшвырнуло прочь, тварь вмазалась в ствол одного из деревьев, да так и осталась висеть, точно прилипла.
Тишина показалась такой болезненной, и я невольно сунул палец в ухо.
Нет, фух, слава богу, не оглох, вон фыркнул мой заводной, кто-то из наемников тихо выругался.
– Целы? – продолжавший стоять на седле Вихрь оглянулся.
Лезвие его меча было темным от крови, на земле там и сям валялись посеченные тушки лесных тварей. Мертвыми они не орали, зато выглядели еще более уродливыми, чем при жизни – вывернутые назад коленки, темно-бурая шерсть, вся в колтунах, выпученные глаза, рожки как у коз.
– Что это за страшилы? – спросил я, вытягивая из седельной сумки тряпку, чтобы вытереть свой клинок.
Я, конечно, положил не столько, сколько десятник, но оружие все одно измарал.
– Локсы, – проговорил Рапошан. – Они тут живут.
– А где мы вообще? Что это за место? – продолжил я высказывать любопытство, но на этот раз русоволосый лишь буркнул:
– Потом.
В этом странном лесу даже он стал неразговорчивым.
Мы оставили позади кучу мохнатых трупиков, к которым уже начали слетаться мухи. Переправились через ручей, проехали мимо разрушенного строения вроде древнегреческого храма – белоснежные колонны, частью упавшие и разбитые, стены с проломами, провалившаяся крыша.
Тут меня начало беспокоить нечто странное – ощущение, что впереди, в той стороне, куда мы направляемся, то есть на юго-западе, меня ждет нечто хорошо знакомое, да еще и приятное…
Словно я возвращался домой из долгой поездки.
Я несколько раз встряхнул головой, попил воды, попытался изгнать непрошенное чувство и не преуспел. Оно лишь усилилось до такой степени, что перешло в почти физический зуд, в желание пришпорить коня, чтобы быстрей, быстрей добраться до вожделенной цели.