Проклятье Альбаторре
Шрифт:
— Ну, как? Нашел что-нибудь? — спросил откуда-то сверху охрипший женский голос.
Сельмо огляделся, но по-прежнему никого не увидел.
— Тебе удалось заставить дракона использовать гламор? — поинтересовался он, ведя взглядом по кустам.
— В некотором роде. — За одним из них появилась Джеттина голова.
— А где он?
— Здесь, — произнесла воровка, вставая во весь рост и стряхивая с себя жесткие листья.
— Как это тебе удалось? — Паладин стал подниматься к Темной.
— Нагребла листву, правда, получилось совсем немного. Нарезала веток. Часть вниз, частью накрылась. Самым трудным оказалось
Светлый заглянул за куст. Да, он всё понял правильно. Среди веток светлела шевелюра Гешшара. Гламор это был или нет, но ящер оказался одет потеплее, чем они с Джеттой вместе взятые.
— Я про дракона, — уточнил Сельмо, раздвигая ветки и переворачивая ящера в человечьем обличье.
Тот безмятежно похрапывал. Паладин стянул с Гешшара меховую накидку (кто из после этого Темный?) и надел на слабо сопротивляющуюся Джетту.
— Не знаю, — ответила она, постукивая зубами.
Дель Пьёро поглядел на нее с недоверием.
— Нет, я правда не знаю, — стала оправдываться девушка, зябко кутаясь в одежду с чужого плеча, и он решил, что объяснения можно отложить до более удобных времен.
— Джет, спускайся понемногу, — велел Паладин, переживая, что явно замерзшая девчонка может навернуться с крутого каменистого склона. — Я сейчас этого подберу, и пойдем.
— Что-то есть? — обрадовалась Темная.
— Есть, есть. И не очень далеко. Там нам тоже ветки потребуются, чтобы настелить на пол, но уже на месте нарежем.
Паладин с трудом поднял драконо-мужчину с земли. А ведь Джетта его как-то вверх по склону затащила. Сельмо с сомнением (и некоторым опасением) оглядел хрупкую девичью фигурку. Ухватив Гешшара под грудью, Ансельмо поволок его к тропинке, а там Темная помогла закинуть бессознательную ношу на плечи.
Через некоторое время они добрались до небольшой пещерки. Паладин заметил ее совершенно случайно — низкий вход был удачно замаскирован корявыми сосенками. Вглубь пещера увеличивалась в размерах, и в ней можно было выпрямиться в полный рост. Внутри было холодно. Натаскать веток на пол — не проблема, и дрова обеспечить можно. Но где взять огонь? Последней проблемой Паладин поделился с Темной. Та пожала плечами:
— Можно попытаться Гешшара обратить в дракона и уговорить его плюнуть пламенем.
— Ты сможешь?
— Смеёшься? В одну сторону не знаю, как получилось. Может, что-то по звучанию похоже вышло. Или брань на него стимулирующе действует…
Ансельмо припомнил рассказ о знакомстве Темных с драконом и хохотнул.
— Давай, я лучше по укромным уголкам пройдусь, — предложила Джетта, оглядываясь в сумраке пещеры. — Если я права, и это прибежище контрабандистов, здесь должны быть тайники.
Джетта ощупывала ничем не примечательные на взгляд дель Пьёро выступы, пока не раздался щелчок. В открывшейся полости, за искусно замаскированной под камень (или выточенной из камня, разве в темноте разберешь?) дверцей обнаружились огниво, котелок, несколько мешочков с крупой, соль и даже бутылка гномьей водки.
Находка словно ускорила происходящее. Сразу откуда-то взялись и дрова, и ветки для лежака, и снег в котелке. Когда запас дров был сложен у стенки, Ансельмо позволил себе присесть. От костра уже ощутимо тянуло теплом. С одной стороны от огня лежал дракон, для которого, похоже, холод проблемы вообще не представлял, с другой — сидела Джетта. Сельмо пристроился рядом, и девушка тут же придвинулась ближе, греясь и согревая. Он обнял Темную, прижимая покрепче.
— Разувайся, — вывернулась она из-под руки.
— Зачем? — не понял Ансельмо.
— Ноги растирать будем.
— Договорились. Ты мне — ноги, я тебе — грудь.
— Я тебе дам… грудь! — возмутилась Джетта. — Больше тебе ничего дать не нужно?!
— Было бы не плохо, — согласился Паладин, забавляясь бурной реакцией спутницы. — Все знают, что это — лучший способ согреться.
— А дракон по соседству тебя не смущает? — Джетта вскочила, уткнув кулаки в боки.
— Не-а. Да и он не смутится, думаю, если в себя придет. Не маленький мальчик. Подозреваю, он наблюдал и более изысканные зрелища. — Ансельмо с трудом увернулся от выхваченной из «лежака» ветки и на всякий случай прикрыл голову. — Всё, всё, осознал, больше так шутить не буду. Пока еще не простыли окончательно, давай растираться. И снаружи, и изнутри.
— Изнутри только после еды, — твердо заявила Темная. — А то вашу Светлость как развезет с холода на голодный желудок, бегай потом от вас по пещере…
— Так ты тоже выпей, и бегать не захочется, — подмигнул Паладин.
— Эта перспектива пугает меня еще сильнее, — тихо ответила Джетта.
И от этих слов Паладину почему-то стало больно.
Ворвавшись в кабинет графа, охранники увидели следующую картину. Испуганный Гильярдо подпирал спиной накренившийся книжный шкаф. Манускрипты рассыпались по кабинету, хотя большей частью образовали кучу прямо под опустевшими полками. На счастье хозяина в этот раз обошлось без канделябров. Чиро с ужасом представил, какая стена огня бы поднялась, попади искра на книжную свалку. Но после недавнего случая граф стал пользоваться только надежно закрепленными стенными подсвечниками. Очень своевременно, нельзя не заметить.
Казначей, сеньор Монтеро, сидел в гостевом кресле возле графского стола и держался за сердце.
Чиро принял на себя тяжесть поверженного предмета мебели, и Гильярдо — якобы без сил — рухнул на колени и разрыдался. Аквилеро подумал, что граф утешится сам, не барышня, подошел к боковой стенке шкафа и заглянул вниз. Передние ножки были подломлены. Светлый опустился на колени, чтобы их вправить, но дерево рассыпалось в труху, изъеденное древоточцами. Задние ножки стояли насмерть. Удивительная избирательность для насекомых. Чтобы хоть как-то удержать шкаф в вертикальном положении, Дамиан подложил под него стопки книг. Гильярдо глядел на него как на святотатца, но ждать, пока сюда кто-нибудь придет и починит мебель, Аквилеро не собирался. Да и Слон вряд ли горел таким желанием.
После того как совместными усилиями книги были уложены у стены, Гильярдо и Монтеро направились обедать, а Дамиан и Чиро — наблюдать. Представление того стоило. Сразу стало ясно, почему наниматель так настойчиво просил телохранителей присоединиться. За длинным столом, рассчитанным персон на двадцать, было сервировано на пятерых. После представления действующих лиц и короткой обеденной молитвы, сотрапезники расселись.
Во главе прямоугольного стола сидел граф. Телохранители стояли за его спиной. Лицо Гильярдо видно не было, однако, исходя из того, что хозяин дома дергался даже от громкого стука ложки о тарелку, вряд ли там что-нибудь изменилось за последние двадцать минут.