Проклятье Ифленской звезды
Шрифт:
В первую очередь — серьёзный разговор с обоими, а может, даже не один.
Когда долгая официальная часть завершилась, и гости разбрелись по залу, Шеддерик всё же заставил себя подойти к Темершане. Светски поклонился — вокруг было ещё много людей.
— Рэта Итвена, благодарю вас за вашу выдержку и спокойствие и прошу простить юных благородных чеор за их неуместное поведение. Если вы устали, вам совершенно не обязательно присутствовать здесь до конца. Позвольте проводить вас до ваших комнат. Там уже ждёт прислуга и ваши новые компаньонки.
Она безупречно поклонилась, подала
— Простите, благородный чеор… я думала, этот день будет длиться вечно…
Голос всё такой же отстранённый. И ещё она почему-то смотрела куда угодно, только не на Шеддерика.
— Что-то не так? Я могу что-то сделать для вас?
— Нет, просто… здесь всё изменилось, но камни-то те же самые. Если внизу новая мебель, и ковры, и светильники, и всё остальное… здесь по-другому. Здесь как будто время замерло. Камни помнят… и я помню. Но больше никого нет.
— Это тяжело, я понимаю. Может быть, потом вы решите построить себе новый дом в городе, а здесь будет… не знаю… музей. Или…
— Тюрьма.
— Для тюрьмы здесь слишком просторные залы и слишком красивая отделка.
— Вы улыбаетесь. Чеор Шеддерик… мне кажется, у меня не получится. Не получится хорошо сыграть свою роль. Я никого не запомнила. Несколько человек смотрели на меня с ненавистью, а та пожилая чеора в чёрном — с таким злорадством, словно уже подложила мне в постель дохлую крысу…
— Опишите!
— Кого?
— Сначала тех, кто смотрел с ненавистью.
Темери нахмурилась, как хмурилась всегда, когда ей приходилось напрягать память.
— Девушка в тёмно-синем платье…
— Не из тех ли, что устроили безобразную драку возле вашего кресла?
— Нет, нет… даже странно, эти две смотрели просто с любопытством, как все. Эта немного старше. И у неё родинка возле глаза.
Темери показала, где родинка. И опять не взглянула в глаза. Не эта барышня в синем её беспокоила, что-то совсем другое. Но разве выпытаешь вот так, посреди коридора. Да и надо ли выпытывать? Стоит ли эти проблемы всё ещё считать своими? Да что ж она не смотрит в глаза-то. Как будто провинилась в чём.
— Я понял, кто это. Ещё?
— Два пожилых чеора, один с усами, полный и хмурый. Второй, возможно, его сын. Они подошли вместе. Да ведь за взгляд не наказывают. И не хочу я… как будто клевещу на людей.
— Темери, ваша жизнь зависит от того, насколько быстро нам удастся найти ваших врагов. Я просто проверю тихонько их, они даже не заметят. Или вы решили, что я сразу кинусь их убивать?..
Вздохнула. Может, она что-то такое и подумала, но сама поняла, насколько её подозрения безосновательны и глупы. И промолчала.
— А дама, конечно, чеора та Роа. Чёрная шляпа, красные губы и чёрный же парик.
— Парик? Я думала, она просто красит волосы. Да, это она.
— Не принимайте от неё подарков и не разговаривайте с ней наедине. Это злобная вредная старуха, которая делает гадости просто ради того, чтобы насладиться чужим горем.
— Хорошо. Не буду.
Некоторое время прошло в молчании. Надо было вести её дальше, в конце концов, девушке нужен отдых, да и слуги устали ждать… но оставлять разговор не оконченным было не в правилах Шеддерика.
— Я чем-то вас обидел? Что случилось?
— Всё хорошо, — сказала шепотом, а потом вдруг в испуге вскинула взгляд — всё действительно… не так плохо. Не думайте, что я обманываю. Всё идёт как надо, наверное. И дело, конечно, не в вас. Наоборот, когда вы рядом, как-то спокойней. Я привыкла уже, что вы всегда знаете, что делать, так что даже если это и не так, всё равно мне легче. Просто немного страшно. Это пройдёт. Я обещаю. Всегда проходило.
Шеддерик не верил ни единому слову, но что он мог сделать? Для Темери не подходил ни один из тех способов утешения девиц, которые были ему знакомы. Ни обнять. Ни наговорить комплементов… не говоря уж о менее скромных вариантах.
— Идёмте, — вздохнул он. — Мы почти пришли.
Она остановилась возле дверей в бывшие апартаменты наместника Хеверика. Даже подошла к тёмным от времени дубовым дверям, отделанным бронзой.
— Здесь жили родители. Нам с братом было строго запрещено сюда входить. Но мы всё равно пробирались…
— Недаром наместник Хеверик выбрал эти комнаты для себя. После его смерти они пустуют. А сейчас там и вовсе ремонт. Идёмте же.
— Конечно. Вы, должно быть, торопитесь.
Шеддерик отвечать не стал. Не то, чтобы он торопился, нет. Но было неприятное ощущение, что в пустом коридоре за ними кто-то тайно наблюдает. Обычно у апартаментов наместника всегда дежурили гвардейцы. Сейчас их не было, и это вызывало смутное чувство непорядка. Впрочем, интуиция вещь ненадёжная. Сегодня поможет, завтра обманет. Верить ей глупо. Но подстраховаться никогда не повредит.
Короткая лестница, покрытая вытертым синим ковром. Две одинаковые двери, намного скромней, чем та, за которой скрывались комнаты наместника. Левая заперта, правая приоткрыта. У входа, как и положено, гвардеец.
— Ну вот, пришли. Кто здесь раньше жил?
— Кормилица брата со своими детьми, их у неё было трое. А вот здесь, напротив, жил брат. Я ему завидовала, там из окон видно бухту.
— Понятно. А где жили вы?
Темери улыбнулась.
— Считалось, что я уже достаточно взрослая. Выше этажом было девичье крыло. Правда, кроме меня, там обитали только три компаньонки и наша прислуга. Что там сейчас?
— Жилые комнаты придворных. Завтра всё увидите.
Шеддерик был уверен отчего-то, что в пустом гулком коридоре Темершане грозит большая опасность, чем в личных покоях. Знал бы, что всё совсем не так, пожалуй, не торопился бы спихнуть её под опеку прислуги.
— А сами вы? Где обитаете? Или я не должна спрашивать?
Да откуда же столько любопытства? Почему именно сейчас она начала задавать вопросы? Шедде ответил:
— Квадратная башня, верхний этаж. Там, кажется, раньше тоже жили слуги. У ретаха было много слуг. Рэта, вам следует отдохнуть. Завтра увидимся. Утром придёт церемониймейстер, сообщит о завтрашних парадных приёмах. Они традиционны. Но их как раз не нужно бояться. Это всё будет в Цитадели, и рядом с вами всегда будут надёжные телохранители.