Проклятье музыканта
Шрифт:
Я промолчала.
– Анна, – сказал он, привлекая меня к себе и обнимая. – Я прекрасно помню, с чем тебе… нам пришлось столкнуться. Но не нужно искать проклятия, наговоры, магию, колдовство в каждой обычной вещи.
– Эта гитара – не обычная вещь!
– Согласен, она не обычная вещь, а старинная. Согласен, со своей историей, но… это просто гитара! Которая мне очень нравится!
– Что с тобой поделать? – сдалась я. Тихонько высвободившись из объятий мужа, взяла с его колен ноутбук.
В кабинете, поставив компьютер на стол, я оперлась обеими ладонями о столешницу и глубоко вздохнула. Возможно, Эстер, чувствуя себя виноватой в травме Рауля, старается сейчас всячески оправдаться, но ощущение, что нас опять затягивает в неприятную и, возможно, опасную историю, возникло так четко, что
Пришла. Хотя он, по правде говоря, и не надеялся на то, что девушка примет во внимание назначенную им встречу. И все же она пришла, двигаемая то ли любопытством, то ли тревогой за своего парня, и остановилась, озираясь и пытаясь угадать, кто из сидящих за столиком в кафе ожидает ее. Видя эту девушку, растерянную, взволнованную, Сальвадор замешкался. Как и что сказать ей? С чего начать? С долгой ли предыстории или сразу перейти к сути дела? Рассчитывать на понимание, а может, просто запугать? Когда девушка оглянулась, Сальвадору показалось, что их взгляды, как и вчера, встретились. Он невольно сделал шаг назад, в тень от двухэтажного домика, расположенного напротив церкви. Нерешительность не была его подругой, она не сопровождала его в долгих странствиях, он не прикармливал ее с руки, даже не здоровался. Если ему было нужно, приходил и брал – без раздумий и сомнений. Так почему замешкался в этот раз, почему, будто трус, сделал шаг не вперед, а назад? Стоит ли искать причину в страхе сыграть ва-банк, проиграть и упустить шанс наконец-то завершить долгий путь?
На этот раз будто некто вкладывал в его руки все козырные карты: он легко попал на съемки в первый день, затерялся среди массовки из поклонников группы, а потом случайно подслушал, где будут снимать последние эпизоды. Сальвадор приехал к пляжу заранее, еще до того, как отведенное под съемки место огородили, укрылся среди растущих на скале сосен и вышел, уже когда на пляже началась подготовка. Ему хотелось лишь понаблюдать за девушкой, но, глядя с высоты на раскинувшийся под его ногами пляж, он незаметно оказался в плену разбуженных ассоциациями воспоминаний.
…Босые ноги утопали в мягком, еще не успевшем остыть к ночи песке. Теплые волны ласково касались уставших от долгой дороги ступней, смывая с них придорожную пыль, заживляя ссадины и порезы. Он стоял по щиколотку в воде, вглядываясь в слившиеся в один черный занавес море и небо. Эта ночь была безлунной, и темнота была такой абсолютной, что Сальвадору казалось, будто находится он не на земле, а под нею. Даже звезды в эту ночь не нарушали своим светом идеальной темноты. И если бы не легкий всплеск волн, он поверил бы в то, что прекратил земное существование. Ему не было ни страшно, ни тревожно, напротив, в его душе разливалось райское умиротворение. Счастье – вот оно, счастье. Его новая грань. Такая густая темнота – это чистый лист, еще не испещренный нотными знаками. Не нужно закрывать глаза, чтобы «отключить» зрение и полностью погрузиться в мир «слышимых» воображением звуков. Сальвадор стоял так долго-долго, вслушиваясь в плеск волн, шорох песчинок, улавливая музыку в еле ощутимом движении ветра, – до тех пор, пока возникшая в его воображении мелодия не обрела наконец-то более-менее четкое звучание. И тогда он стремительно бросился к оставленной на берегу гитаре и сел с нею прямо на влажный песок. В его игре слышался тихий всплеск волн, умиротворение, овладевающее им, шепот песка, колыбельные ночного ветра. И все же чего-то не хватало. Какой-то особой ноты, аккорда. Сальвадор перебирал струны, но никак не мог найти тот завершающий штрих. Он сердился, и его настроение ломало мелодию, уничтожая с таким старанием сплетенное кружево из звуков. И вдруг на его плечи мягко легли ладони той, которая немой тенью все это время стояла за его спиной, боясь легким движением нарушить тонкую паутину вдохновения, и только угадав по зазвучавшим сердитым ноткам в мелодии творческие муки своего маэстро и тонким женским чутьем поняв, где и какой ноты не хватает, вмешалась.
Луна неожиданно выглянула из-за туч. Сальвадор, не выпуская гитару из рук, завороженно смотрел, как Долорес, подхватив руками юбки платья, так что обнажились до
Они занялись любовью прямо там, на мокром песке, в пене прибоя, под аккомпанемент музыки, звучавшей не в воздухе, а в его сердце.
Следующий день они провели в том прибрежном пуэбло, счастливые, юные, считавшие, что весь мир лежит у их ног, а впереди – бесконечная вечность, наполненная их страстью, с адреналиновой ноткой приключений. Они бродили по местному рынку, прицениваясь к сезонным фруктам, втягивая ноздрями острый запах выложенных на прилавках сыров, жадно окидывая голодными взглядами висевшие на крюках домашние колбасы. Купив хлеба, испеченного с оливками, сыра, колбас и фруктов, остановились перед прилавком с деревянными украшениями. Долорес, беглым взглядом окинув выложенный товар, схватила вдруг деревянный браслет и надела его себе на руку.
– Купишь? – заглянула она в глаза Сальвадору. Он колебался. Не потому, что ему было жалко денег, нет. Он не хотел, чтобы грубое дерево скрывало ее изящное запястье. А Долорес, не понимая его колебаний, уже обиженно выпятила нижнюю губу.
– Смотри, как красиво, – сказала она, подняв руку и повертев ею в воздухе. Грубый браслет соскользнул с запястья едва ли не к локтю. И тот путь, что он проделал, скользя по белой коже, вдруг вызвал в душе Сальвадора неожиданную бурю. На миг ему представилось, как он сам чуть сдвигает этот браслет выше, освобождая тонкое запястье, и касается губами нежной кожи под ним… И он не колеблясь выложил на прилавок несколько монет. Счастливая Долорес бросилась к нему на шею, обняла крепко-крепко, так, что он почувствовал, как ему в спину впился этот деревянный ободок.
Они позавтракали прямо там, на рынке, спрятавшись от моросящего дождя под пустым навесом и расстелив на земле плащ. Долорес, заканчивая трапезу зябко поежилась, и Сальвадор, скользнув взглядом по ее обнаженным плечам, решительно поднялся:
– Пойдем!
Денег осталось совсем мало: в последнее время они тратили деньги, не отказывая себе в удовольствиях, покупая вкусную еду, вино, украшения для девушки, и совершенно не думали о том, что теплые дни уходят вместе с сентябрем, а им нужна другая одежда и ботинки для Долорес.
Считая последние монеты на ладони, Сальвадор подумал о том, что, если им не удастся заработать сегодня, завтра им будет нечего есть. Но, заметив счастливый блеск в глазах девушки, примеряющей накидку из шерсти – тяжелую, крашенную в домашних условиях, но теплую, бодро подумал: не страшно! В этом поселке идет подготовка к вечернему празднику огня. Они обязательно сегодня заработают.
– Ой! – вдруг воскликнула Долорес и присела, скрывшись за прилавком. Дернула за руку Сальвадора, требуя, чтобы он тоже спрятался.
– Что? – шепотом спросил он, увидев, что его спутница не отрывает тревожного взгляда от обутых в сапоги ног человека, остановившегося у прилавка на другой стороне. Долорес не ответила, вместо этого на корточках, подметая подолом платья землю, направилась в сторону, унося на себе накидку, о которой позабыла. Сальвадор торопливо высыпал из ладони монеты на прилавок и так же, вприсядку, заторопился за девушкой.
– Там был человек, который служит у моего мужа, – прошептала она ему на ходу, не поднимаясь на ноги.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
