Проклятье в подарок
Шрифт:
И хотя я добиралась пешком и потому основательно продрогла, но настрой сохранялся боевой и, главное, не покидала надежда на лучшее. В таком сказочном на вид дворце точно должно случиться что-то исключительно хорошее!
Вот только в приемной королевского дворца, среди мрамора и позолоты, собрались те, кого точно не стоило вообще помещать вместе, да еще и на закрытую территорию…
Нет, началось все вполне мирно. Дамы, кто в светской одежде, кто в облачении послушниц своего монастыря, чинно ожидали своей очереди, периодически лишь бросая на окружающих полные презрения взгляды. Но
Она подходила то к одним, то к другим, что-то говорила и исчезала. Оставляя после себя нарастающее возмущение. Я лишь краем уха услышала, что якобы принц созвал всех исключительно для того, чтобы наконец-то выбрать, какой монастырь единственно правильный в ритуалах, ему отсыпать плюшек, а остальные позакрывать. А лучше и вовсе сжечь. И руины еще и земелькой присыпать. Размером с холм. Или даже два.
Все собравшиеся еще и до этого разбились на кучки, но теперь взбудоражено перешептываясь, косясь на соперниц. Нет, все-таки эта неизвестная нарочно всех стравила! И ведь как ловко! Но зачем?..
Всерьез опасаясь, что в этой вот-вот грядущей битве престарелых мне точно не поздоровится, я поспешила пробраться поближе к двери, где двое стражников взирали на все это безобразие, вцепившись в свои алебарды как в последнюю надежду. Видимо, не понаслышке знали, что разнимать фанатиков, дам и дам-фанатиков себе дороже.
И пусть сейчас была совсем не моя очередь, но той послушнице, которой как раз и предстояло заходить, было куда важнее вступить в праведный спор еще с двумя. Я не стала прислушиваться к их громким воплям, чьи ритуалы самые каноничные, и внаглую юркнула в кабинет, едва дверь только приоткрылась.
Вот только за мной с не дюжим рвением кто-то рванул следом! Наверняка с намерением пробиться к принцу и уже ему весьма доходчиво объяснить, кого сжигать, а кого осыпать благами.
Мигом задвинув запор, да еще и прижавшись к сотрясаемой двери спиной, я только после этого обратила внимание на сидящего за столом молодого мужчину.
Статный шатен в довольном неприметном для королевской особы сером камзоле взирал на меня со смесью любопытства и…сочувствия? А, ну да, все забываю, что я сейчас выгляжу явно как природой обиженная. Или это он, скорее, себе сочувствовал? Все же такого мужчину проще представить во главе парада в идеально сидящем мундире, или вообще на балу. Но никак не в обществе послушниц монастырей.
Принц перевел взгляд на сотрясаемую дверь, снова на меня.
– За вами кто-то гонится? – ох, какой приятный глубокий голос…
– Нет, это за вами, – честно выдала я.
– Хм… А что я им сделал?
– Тут точнее, что вы им НЕ сделали, – невольно вырвался нервный смешок. – Одних не облагодетельствовали, другим монастырь не сожгли… Вы уж простите, что я к вам вне очереди, но пока ваш кабинет – единственное более-менее безопасное место, где нет вероятности получить в глаз зонтиком или челюстью какой-нибудь особо ретивой старушки. Не знаю, с какой именно целью вы собрали эту воинственную толпу, но вам, определенно, потом понадобятся и ремонт,
Эмер
То неловкое чувство, когда с первого взгляда не можешь понять, то ли это невзрачный юноша волосы длинные отрастил и в платье облачился, то ли это все же девушка, но уж очень…как бы сказать помягче…несимпатичная. Серая, угловатая, с чертами лица не просто непривлекательными, но и даже отталкивающими.
Впрочем, ему от послушниц и не красота вовсе нужна.
– Как вас зовут? – спросил Эмер, попутно прислушиваясь к нарастающему скандалу за дверьми кабинета. И судя по лязгу и ругательствам, стража пока героически сдерживала натиск.
– Амели…, – отчего-то запнулась на полуслове, – сандривиенария.
Ну да, если бы его самого так звали, он бы тоже запинался.
– Амелисандравиенария? – скептически смотрел на девушку Эмер.
– У моих родителей была странная любовь ко всему, что сложно выговорить, – она пожала плечами. – Мол, чем больше букв, тем величественнее звучит, – она тоже одновременно прислушивалась. И воинственные женские кличи свидетельствовали, что теперь уже послушницы теснят стражников.
Похоже, такими темпами эта Амелисандра-и-так-далее остается вообще единственной кандидатурой.
За дверьми уже вопили «Вытряхивай их из доспехов!». Видимо, все религиозные разногласия у послушниц сошли на нет и эти посланницы мира и добра объединились против общего врага. Только и к стражникам уже подоспела подмога.
Эмер и страшненькая гостья переглянулись.
– Я бы поставила на послушниц, – выдала она, явно не понаслышке зная, какими фанатичными могут быть обитательницы монастырей.
Усмехнулся. Все же забавно, что думали сейчас об одном и том же.
– Чисто из мужской солидарности и того факта, что это все-таки моя стража, я все же поставлю на них. Предлагаете поспорить?
– Азартность – не самое лучшее качество для воспитанницы монастыря… – смиренно отозвалась она, но тут же добавила: – Так что хорошо, что я уже не в монастыре. Спорим. Монет на пять золотых, – даже руку ему протянула. Но мигом, словно спохватившись, убрала.
Едва сдержал смех.
– То есть, если моя стража усмирит послушниц, то вы мне будете должны?
– Боюсь, вы недооцениваете религиозное рвение и уже как раз таки женскую солидарность, – возразила Амелисандра. – Знаете, в прошлом году мне довелось присутствовать на собрании наставниц всех монастырей, причем в наставницы не берут абы кого, ими становятся исключительно благочестивые и добродетельные.
– И что же?
– Большая половина необратимо осипла, двух хватил удар, остальные же до сих пор вздрагивают при одном уже слове «собрание». И это они всего лишь решали, как трактовать эпиграф одного из священных писаний! А тут у вас, вон, уже запланировано массовое сжигание неугодных.
– Не помню, чтобы я или мои глашатаи что-либо такое говорили.
– А вам и не нужно было ничего говорить, все и без вас сами прекрасно додумали, – она на миг нахмурилась, словно от каких-то подозрений.