Проклятие дара
Шрифт:
– Мне шестнадцать. – Я немного с удивлением посмотрела на неё, ведь выглядела она моложе. Может это всё из-за её чрезмерной худобы.
– Рори, – девушка подняла на меня взгляд и там я увидела, что, скорее всего, читалось у всех нас, и это – страх. Но она смело скрывала это, натягивая улыбку. – Послушай меня. Знаю, ты напугана, но я сказала тебе правду. Просто…
Я ненадолго запнулась, потому что мне очень хотелось помочь этой девушке, спасти её от подобной участи, но я не могла. И теперь мне нужно подобрать правильные слова, что бы хоть немного придать ей сил.
Наконец собравшись с духом, я подаю
– Неважно, какие трудности ты встретишь на своем пути, неважно насколько трудно тебе будет, не смей сдаваться. У тебя нет права сдаваться! Нет ничего невозможного. Ни для тебя, ни для меня. Но пообещай мне, что ты будешь жить, несмотря ни на что, ты будешь жить. Пообещай мне! – На моих глазах тоже начинают появляться слезы, ведь чем ближе мы подплываем к тому проклятому острову, тем страшнее становиться просыпаться каждый день.
Рори тоже уже плачет и после моих слов начинает лихорадочно качать головой в знак согласия. Я ей слабо улыбаюсь, и вытираю большим пальцем слёзы на ее щеках.
Мы ещё немного поговорили, и потом она уснула на моем плече. Мой сон покинул меня окончательно, и я так и просидела до самого рассвета, смотря в одну точку. Когда я заметила первые лучи солнца, пробивавшиеся через небольшие трещины в деревянном люке трюма, поняла, что стоны мужчины прекратились. От осознания, что он, скорее всего, тоже уснул, только в отличие от нас, он больше не сможет проснуться, на глаза сразу же наворачиваются слёзы.
Через час слышу, как крышка трюма открывается. Внутри сразу становиться слишком светло, от чего глаза больно режет, и мне надо пару секунд, что бы начать, что-то видеть.
– Дьявол! Рик, ещё минус один. – Слышу голос одного из перевозчиков. Он говорит со своим другом, но их лиц я не вижу. – Что-то в этот раз товар бракованный.
После его слов прилагаю не дюжие усилия, чтобы не подорваться и не дать ему в лицо. В этот же момент чувствую чьи-то руки на своих, и от этого меня немного передергивает. Я поворачиваю голову в сторону Рори, она мотает головой, говоря, что бы я ничего не делала. Я киваю ей, в знак того, что со мной всё в порядке, и она отпускает мою руку. От не привычки, я несколько раз сжимаю и разжимаю ладони.
Еще через час люк снова открывают, но для того чтобы дать нам еду. Конечно, это и едой назвать нельзя – маленький кусок черствого хлеба, которым мало насытиться будет даже ребенку. Кажется, даже дворовые собаки питаются лучше.
После того, как крышка трюма закрылась, я облегчённо выдыхаю. Рори подает мне сухую корку хлеба, которую нам принесли на завтрак и я с благодарностью принимаю её.
Прикрываю ненадолго глаза и прислушиваюсь к разговорам и шагам на палубе. Рори все так же сидела подле меня и иногда прижималась ближе, когда с ее стороны огромный мужик начинал засыпать и практически падать на нее. Мне приходилось пару раз толкать его в бок, чтобы эта махина ненароком не упала и не раздавила бедную девушку.
Ночью все стихло, только изредка слышались шаги возле люка в трюм, скорее всего надзор. Они проходили раз в час, и, судя по всему, ходило всего два человека. Первый был довольно увесистым, потому что от его шагов содрогалась почти вся палуба. И когда он подходил к люку то очень громко харкал, от чего меня передергивало, и к горлу подступала тошнота. Второй же был меньше, шаги его были аккуратны и даже небрежны. И если не знать, что он здесь делает, можно было подумать, что он просто решил выйти на ночную прогулку по палубе. Какой романтик!
Сегодня мне удалось поспать несколько часов. Но под утро где-то в глубине трюма кто-то начал напевать старые баллады. Судя по голосу, это был пожилой мужчина. Слова в ней были мне не знакомы, но звучала она довольно зловеще и пугающе. Мое любопытство взяло вверх, и я решила попробовать рассмотреть поющего старика. Но как только я начала обшаривать глазами трюм, меня, словно в ловушку поймали яркие серые глаза, что уже были покрыты пеленой. И я была уверена в том, что это поющий старик.
И он вонзил свой меч прямой
В распластанное тело.
И сердце вырвал он
Потехи ради…
Дальше слова было не разобрать, однако концовку он буквально прорычал в мою сторону.
Поглотит ли тьма ее
Одаренную богиней
Спасет ли свет ее
Или же обратит тот в пепел ее …
Не знаю, был ли это конец, но его начал душить кашель, а рядом сидящие люди стали отползать от него подальше. Рори, которая все это время спала на моем плече, подскочила и прижалась к стене. Ближе к обеду кашель старика приутих, и было слышно лишь его хриплое дыхание, но как бы я не старалась больше не могла разглядеть его.
На следующий день его не стало.
Весь последующий день, как бы я не хотела, не могла выбросить из головы слова старика.
Спасет ли свет ее
Или же обратит тот в пепел ее…
Нет. Скорее всего, у него уже давно была лихорадка, и возможно ему мерещилось всякое. Я здесь ни при чем.
Судя по звукам, пару раз мы пришвартовывались близ нескольких островов, и всегда после дня остановки трюм пополнялся несколькими людьми. Я старалась почти все время спать, чтобы скопить достаточно сил, Рори тоже больше не приставала с вопросами. Однако меня начинало беспокоить ее состояние. Поэтому я стала отдавать ей свою порцию хлеба. Поначалу она отказывалась, однако я упертая и ей все же пришлось согласиться.
Весь следующий день на палубе было слишком шумно. Все кричали, бегали и проверяли нас чаще, чем обычно. Ближе к вечеру мне удалось подслушать разговор двух пьяных перевозчиков.
Мы подплываем.
Глава 2
Судя по тому, как остальные люди переполошились, слова перевозчика услышала не я одна. Рори, все это время не выпускавшая моей руки, заметно напряглась. Когда я повернула голову к ней, на меня снова уставились большие зеленые глаза, только теперь в них читался страх. Мне бы очень хотелось подбодрить её, сказать, что всё будет хорошо. Вот только хорошо не будет. Все здесь прекрасно осознают, зачем и куда их везут.