Проклятие Деш-Тира
Шрифт:
— Но это же бессмысленно!
Забыв про недоеденные колбаски, так и оставшиеся лежать на измятой тряпке, Элайра сжала руками виски. Голова у нее раскалывалась от боли.
— Разве кланы Страккского леса смогут противостоять итарранской армии?
— Они уверены, что смогут.
Потянув за цепочку, Морриэль убрала кристалл. Лесная роща исчезла; сквозь чуть подернутую рябью поверхность воды проступала въевшаяся в дно чана темно-красная краска.
— Стараниями кланов долины по берегам Талькворина превращены в цепь смертоносных ловушек. Война неминуема и начнется в самые ближайшие дни. Ее причина и корни кроются в наших дорогих принцах, которыми так гордилось Содружество.
— Нет! —
Она осеклась, боясь, что ненароком предаст доверие Асандира.
— Если принцы собрались воевать друг с другом, Содружество непременно должно вмешаться.
— Увы, — вздохнула Морриэль, умело скрывая ликование от сделанного открытия.
Однако Лиренда сразу же уловила это, всем своим видом показывая: вот оно, запоздалое подтверждение ее былых подозрений.
— Маги дружно покинули Итарру, — продолжала старуха. — Да, бежали как крысы с тонущего корабля, презрев свою ответственность именно в тот момент, когда проклятие Деш-Тира поразило обоих братьев.
Морриэль замолчала. Ее бесцветные глаза остановились на побелевшем лице Элайры.
— Твой приятель Асандир допустил промашку.
Внутри Элайры все взбунтовалось, и прямой намек на то, что она посмела якшаться с Содружеством, остался незамеченным. Мысли послушницы лихорадочно метались: там, в доме Энитен Туэр, Асандир показался ей полным силы и уверенности. Этот великий маг едва ли мог позволить себе ошибиться. Если Содружество покинуло Итарру, на то обязательно были причины.
Морриэль безотрывно, как змея на жертву, глядела на Элайру. Боясь, как бы эти пронизывающие глаза не проникли глубже и не обнаружили правду, раскрытие которой ужасало ее сильнее, чем что-либо, девушка отчаянно пыталась совладать с собой... Слишком поздно. Ухватившись обеими руками за холодный край красильного чана, Элайра приготовилась к тому, что сейчас ее обвинят в несравненно более тяжком грехе, чем та наивная романтическая встреча на чердаке.
— Да, Элайра, нам известно не только о твоем, с позволения сказать, визите в таверну «Четыре ворона».
Морриэль вновь извлекла наружу кристалл и вертела на ладони, царапая его поверхность скрюченными желтыми ногтями.
— Но в свете разворачивающихся событий твоя осенняя встреча с Асандиром выглядит пустяком, не заслуживающим внимания. Поскольку столкновения Фаленита и Илессида привели Ратан на грань войны, нам необходимо тщательно изучить характеры обоих принцев. Наш орден должен узнать, как пять веков Дасен Элюра изменили их династические линии, некогда определенные Содружеством.
Элайра давно подозревала, что этот удар все же настигнет ее. Подобрав юбки, Морриэль встала.
— Элайра, мы вызвали тебя сюда, поскольку ты единственная во всем ордене непосредственно общалась с обоими принцами. И только с твоей помощью мы можем попытаться проникнуть в их характеры.
Элайра оцепенела. Ей показалось, что все ее внутренности сжались в комок. Она отшатнулась от чана. Да, Кориатанский орден владел ее телом и разумом, но задача, поставленная Морриэль, ставила под угрозу ее жизнь. От нее требовали безупречных и непредвзятых воспоминаний вплоть до мельчайших деталей. Она должна была вспомнить особенности черт лица каждого из принцев, их одежду, украшения и так далее. В противном случае ясновидение Морриэль оказывалось бесполезным и тонкие цепи умозаключений натыкались на тупики и искажались. Хотя каждую кориатанскую послушницу тщательно обучали искусству точного воспоминания, воспроизведение образов для просмотра характера было задачей, с которой могли справиться лишь самые опытные и одаренные колдуньи из Круга Старших. Просмотр характера справедливо считался небезопасным занятием. Магический ритуал раскрепощал чувства, и если тот, кто вспоминал, испытывал какую-либо симпатию к предмету воспоминаний, отрицать ее было невозможно. Все тайное всплывало на поверхность и становилось достоянием присутствующих. Элайра стояла на краю ямы, сулящей гибель ее душе. Ее охватило безграничное отчаяние. Если Круг Старших решил таким образом проверить, изжила ли она свои чувства к Аритону Фаленскому, подобное испытание все равно было чрезмерным и слишком жестоким.
Сопротивление приказу Главной колдуньи также грозило гибелью, причем мгновенной. Ужас вытеснил из головы Элайры все мысли. Видя, что Лиренда не скрывает злорадной улыбки, страстно желая ее гибели, младшая послушница поклонилась Морриэль и прошептала:
— Как прикажете.
Морриэль перестала раскручивать цепочку с кристаллом, спрятала ее за ворот и застегнула пряжку платья на шее. Элайре она не сказала ни слова, зато махнула рукой Кюну.
Тот поспешно встал и подал девушке небольшую курительную трубку, вырезанную из камня, и запечатанную коробочку, в которой находился табак, пропитанный настоем тинеллы. Эта смесь была более слабой, чем неизмельченные листья тинеллы, но вполне способной одурманить младшую послушницу и вызвать неприятные последствия.
Элайра отдала Кюну остатки колбасок, взяла трубку, но на сей раз не стала благодарить привратника.
— Приготовься как следует, — довольно мягко обратилась к ней Морриэль. — Не торопись. Снадобье поможет тебе войти в транс. Когда почувствуешь, что готова, мы начнем.
Через несколько минут в затхлом воздухе красильни плавал сизоватый дымок. Свернувшись клубочком у двери, Кюн заснул, точно сторожевой пес. Отрешенная и бледная, Элайра сидела, прислонившись спиной к чану. Глаза ее были закрыты. Собрав все свое самообладание, она отложила трубку. Ее медленное, ровное дыхание означало, что девушка достигла обостренного и расширенного восприятия, вызванного ядовитым зельем.
— Вы слишком добры к ней, — прошипела из угла Лиренда.
Морриэль вздохнула. Сгибаясь под тяжестью шалей, она сделала несколько шагов и погрузилась в одеяла, приготовленные для нее Кюном.
— Ты так думаешь?
Голос Главной, только что звучавший звонко и властно, снизился до усталого и раздраженного шепота.
Спохватившись, Лиренда подошла, чтобы поплотнее укутать наставницу. Но Морриэль оттолкнула ее руки.
— Ты не прислушиваешься к своему сердцу, Первая колдунья Лиренда. Это твой самый серьезный недостаток.
Застигнутая врасплох, Лиренда задумалась.
— В таком случае у Элайры появляется повод думать, будто ей простили то, что она поддалась слабостям плоти, не говоря уже о встрече с этим чудовищным Асандиром!
Морриэль сцепила костлявые пальцы.
— Элайре, как любой девчонке, захотелось поозорничать, но из-за своих проказ она попала в дурное место и появилась там в неподходящее время. Она сообразительна и обладает редким даром глубокого понимания человеческой сути. Именно это позволило ей увидеть Фаленита насквозь и не воспротивиться его прикосновению. Могу сказать, что Элайра привлекательна как женщина и способна вызвать сильные чувства, а потому другие женщины ее недолюбливают. По этой причине я разрешила присутствовать здесь только тебе. Остальных сестер из Круга Старших я уберегла от опасного искушения. Итак, я тебя предупредила. Если что, пеняй на себя.
— Вам действительно жаль ее? — удивилась Лиренда, пораженная тем, что у Морриэль еще сохранились какие-то чувства.
Главная колдунья не стала отрицать.
— Я жалею, что погубила ее.
Лиренда не могла в это поверить. Скрипя половицами, она обошла поваленные козлы и заменила догоревшие факелы новыми.
— Никто не велел Элайре шататься по тавернам и уж тем более разыскивать Асандира. Глупая девчонка сама себя погубила.
— Нет. После той ошибки она бы наверняка исправилась. Надо признать, она замечательно себя вела, пока я не послала ее в Итарру.