Проклятие дома Виндзоров
Шрифт:
Баррелл отнюдь не скрывает факт получения громадного гонорара. По его словам, он должен был компенсировать убытки, причиненные ему вследствие вынужденного перерыва в работе. «Душу свою я не продавал», – заявил гордый дворецкий, прибавив, что надеется в ближайшее время вернуть реликвии Дианы ее сыновьям; при этом он выразил полную уверенность, что принцы Уильям и Гарри поддерживают его так же, как их отец и бабка.
Конкурирующие таблоиды, не сумевшие вовремя перекупить товар, ответили новыми обвинениями в адрес Баррелла. Так, например, «Sun» сообщила, что отделавшийся легким испугом лакей вел себя в Букингемском дворце в точности как Бобик из известного советского мультфильма (сравнение с героем фильма Джозефа Лоузи «Слуга» было бы неумеренной лестью
Но все это цветочки. Ягодки имеются в протоколах полицейских допросов, содержание которых утекло в желтую газету «News of the World» сразу по завершении судебного процесса. Именно эти утечки и стали причиной беспрецедентного вмешательства королевы в судопроизводство. Желая убедить следователей Скотланд-Ярда в том, что он пользовался исключительным доверием Дианы Уэльской, Баррелл рассказал им все то, что затем с таким свинским, сладострастным, именно что лакейским повизгиванием пересказывала русская, даже мнящая себя респектабельной пресса: про доставку в Кенсингтонский дворец любовников Дианы в багажнике машины; про то, что принцесса будто бы жаловалась дворецкому на пристрастие Доди аль-Файеда к кокаину; про свидания в шубе на голое тело; про покупку принцу Уильяму журналов «с девочками»…
Опровергать эти откровения гадко и глупо. Однако Баррелл не угомонился. Он засел за книгу, отрывки из которой этой осенью напечатала все та же «Mirror». Главной сенсацией этих публикаций стало письмо, будто бы написанное Дианой и адресованное дворецкому. В этом послании принцесса Уэльская предсказывает обстоятельства своей смерти за десять месяцев до роковой автокатастрофы в Париже.
Начинает он издалека. По словам Баррелла, его хозяйка была уверена в том, что ее разговоры прослушиваются, а на друзей заводятся тайные досье. Дворецкий утверждает, что слежка за членами кабинета и членами королевской семьи – «рутинная практика» и что, готовясь к своему процессу в Old Bailey, он получил документальное подтверждение прослушки его собственных телефонов. В случае Дианы мания преследования была следствием информации, полученной, как пишет Баррелл, от бывшего сотрудника британских спецслужб, которому принцесса всецело доверяла. Кроме того, о постоянной прослушке предупреждал ее один из членов королевской семьи.
Однажды, рассказывает Баррелл, он и Диана отодвинули мебель в гостиной, скатали ковер и отвертками взломали паркет, надеясь найти подслушивающее устройство. Однако ничего не нашли. Эта проверка не убедила принцессу, и в дом под чужим именем был приглашен друг из спецслужб. Он методически обыскал все помещения дворца и опять-таки не обнаружил ни одного «жучка». Тогда он объяснил Диане, что прослушивать разговоры возможно и без «жучков»: специальная аппаратура посылает в дом сквозь открытое окно сигнал, который, отражаясь от зеркал, возвращается с «записью» звуковых колебаний. Подумав и осмотрев гостиную, принцесса сняла со стены зеркало, висевшее над камином прямо напротив окна.
Как раз в этот период, продолжает Баррелл, осенью 1996, принцесса Уэльская нашла новый raison d\'etre (она включилась в кампанию за запрет противопехотных мин и в начале 1997 года побывала с этой миссией в Анголе; фотографии принцессы с миноискателем в руках стали символом: она шла по минному полю августейшего коварства). Она чувствовала, что «система» (читай – королевский двор) не ценит ее работы, но от этого лишь укреплялась в мысли, что действует совершенно правильно. Однако время от времени на нее находили приступы беспричинной тревоги. Один из них, пишет Баррелл, случился в октябре. Она вызвала своего дворецкого из буфетной, а сама устремилась ему навстречу. Они встретились на середине лестницы и сели на ступени. Диана стала в очередной раз жаловаться Барреллу на изощренные козни «бригады», пытающейся подорвать ее имидж в глазах публики. Говорили о роли пассии принца Чарльза Камиллы Паркер-Боулз и о том, что эта клика, по мнению Дианы, стремится «уничтожить» ее.
С лестницы перешли в гостиную, и принцесса уселась за письменный стол. Она часто записывала свои мысли и чувства, говорит Баррелл, с тем, чтобы попытаться лучше разобраться в них – это была форма психотерапии. Из текста Баррелла можно понять, что в тот раз именно он надоумил ее взяться за перо. Дворецкий сел на диван, наблюдая, как Диана «яростно черкает» ручкой по бумаге. Наконец, она закончила и сказала: «Я хочу поставить дату и отдать это вам на хранение… на всякий случай». Она запечатала конверт и написала на нем: «Полу». Пол Баррелл распечатал и прочел послание на следующий день. Он не нашел в нем ничего необычного – принцесса, говорит он, часто делилась с ним подобными предчувствиями.
...
«Я сижу за своим письменным столом сегодня, в октябре, и жажду, чтобы кто-то обнял меня, ободрил, помог оставаться сильной и высоко держать голову. Наступил самый опасный период моей жизни. ‹…› замышляет „аварию“ моей машины, отказ тормозов и серьезную травму черепа, дабы расчистить Чарльзу путь к новому браку.
Душевно я разбита и оскорблена системой, годами травившей меня, но я не чувствую злости и никого не ненавижу. Меня вымотали битвы, но я никогда не капитулирую. Я внутренне сильна, и это, возможно, и есть проблема моих врагов.
Спасибо, Чарльз, за ад, в который ты меня поверг, и за жестокости, которые ты причинил мне – они многому научили меня.
Эта мука почти убила меня, но моя внутренняя сила никогда не давала мне сникнуть, а мои ангелы-хранители так заботились обо мне в небесах, простирая свои крылья, чтобы защитить меня…»
31 августа 1997 года «мерседес», в котором находились Диана Уэльская и ее друг Доди аль-Файед врезался в опору туннеля под парижским мостом Альма. В живых остался лишь один человек – телохранитель Дианы Тревор Рис-Джонс. На месте пропущенного слова стоит, как утверждал Баррелл, имя конкретного лица. Бывший дворецкий говорил, что готов сообщить это имя или эти имена следствию.
Но в том-то и дело, что следствие по факту смерти Дианы и Доди британские власти долго отказывались учинить. Расследованием инцидента занималась французская полиция. В 1999 году дело было закрыто: следствие пришло к выводу, что причиной катастрофы стала слишком высокая скорость автомобиля и состояние опьянения, в котором находился водитель Анри Поль.
Очевидцы утверждают, что вслед за «мерседесом» Дианы в туннель въехал белый Fiat Uno. На корпусе «мерседеса» нашли царапину с частицами белой краски, но сама машина исчезла бесследно, хоть и была объявлена в розыск. Есть свидетели, утверждающие, что из туннеля в момент аварии донесся звук выстрела или взрыва. Некоторые говорят, что туннель озарился изнутри вспышкой света такой яркости, которую не могут произвести фотовспышки (влюбленную пару преследовали фотографы-папарацци, не выпускавшие из рук свои камеры и после катастрофы). Некоторые эксперты сомневаются в достоверности анализа крови, показавшего высокое содержание алкоголя в крови Анри Поля; видеокамеры отеля Ritz, где работал Поль и откуда Диана и Доди отравились в свое последнее путешествие, не дают оснований подозревать водителя в опьянении – он двигается и говорит как совершенно трезвый человек. Наконец, на подозрения наводит факт спешного захоронения трупов – вскрытия не проводилось.
При таких обстоятельствах появление конспирологических версий неизбежно – пожалуй, было бы удивительно, если бы они не появились. Основных сценариев три. Согласно первому, Диана и Доди не умирали – они инсценировали собственную смерть и теперь ведут уединенный образ жизни вдалеке от ярмарки тщеславия. Второй сценарий гласит, что мишенью была не Диана, а Доди, а заказчиками – деловые конкуренты его отца, миллиардера Мохаммеда аль-Файеда. Третий – что оба пали жертвой заговора британских спецслужб.