Проклятие Энтаны
Шрифт:
После вчерашнего мне было неприятно общаться с Карателем Дерри, но я заставила себя сосредоточиться на Музее истории Серры. В нем было сорок залов, и, хотя они были не такими большими, как в Зенноне, этого было достаточно, чтобы от обилия возможных тайников у меня разболелась голова.
Нейт с Ферном оставались всё так же в своих каютах, и только в обеденный перерыв мы узнали, что им обоим стало хуже: их трясло от сильного озноба, и даже дополнительные одеяла не особенно помогли.
– Я не понимаю, почему сейчас тяжелее, чем обычно… – с трудом
Я обратила внимание на его запавшие глаза и, вернувшись в кают-компанию, попросила Карателя Росса, еще не успевшего уйти, проводить меня к даэрре Немее. Бросив на меня короткий взгляд, он кивнул и отвел меня наверх.
Пейзаж поменялся. Слева всё так же тянулось побережье материка, но теперь оно подступило ближе – зеленые холмы уступили место плато с редкими деревьями. Справа же высились Северные острова.
Хотя облачный день был по-августовски жарким, по рукам у меня пошли мурашки.
Уже близко.
Даэрра Немея приняла меня в своем кабинете, или, вероятнее, кабинете Имрока Дейна. Здесь, как и в основной кают-компании, преобладали черные и золотистые тона, а на стене висела довольно большая карта. При виде ее мое сердце дрогнуло.
– Это же… рисовал Ронс Террен? – И, прежде чем я смогла себя остановить, спросила: – Вы его заставили?
Испуганно замерев, я посмотрела на сидящую за столом Карательницу. Видимо, она была в приподнятом настроении, потому что с легкой усмешкой ответила:
– Эту карту в свое время Ронс подарил Имроку – совершенно добровольно.
– Подарил?.. – пораженно переспросила я.
Лицо даэрры Немеи было скрыто маской, поэтому я не знала, с каким выражением она это сказала, но тон ее стал суше:
– Они были знакомы еще до… инцидента с осколком.
Я вдруг вспомнила, как Имрок Дейн признался мне перед отплытием, что в юности много где побывал. Значит, он общался с известным путешественником, и тот даже подарил ему эту карту… Но как же после этого Глава Карателей смог отправить Ронса Террена в Квартал Теней?..
Даэрра Немея поднялась из-за стола, и я вздрогнула.
– Надеюсь, ты пришла сюда не для того, чтобы обсуждать моего бывшего мужа?
В ее голосе отчетливо послышались раздраженные, колючие нотки, и я поторопилась спросить:
– Есть ли вероятность того, что мы успеем в Энтану до заката?
– Есть, однако для этого придется сильно ускориться. Почему ты спрашиваешь? Не терпится приступить к поискам?
Вряд ли даэрра Немея посчитает теневой голод значимым аргументом, поэтому со всей возможной уверенностью я сказала:
– Как вы знаете, после заката мы способны принимать теневую форму и тогда передвигаемся куда быстрее, чем обычно. Поэтому я считаю, что будет весьма неразумно тратить целую ночь – ведь мы могли бы начать осматриваться уже сегодня, и Тени не стали бы для нас помехой.
Даэрра Немея очень долго молчала, уставившись в широкий иллюминатор.
– Хорошо. Я переговорю с капитаном. Хотя идея приближаться к Энтане на закате ему вряд ли понравится… – Она повернулась ко мне. – Только с теми двумя, больными, разбирайтесь сами – на корабле они не останутся.
– Конечно, разберемся, – пообещала я, а потом, набравшись смелости, заговорила: – И еще, насчет запрета посещать…
Карательница резко меня перебила:
– Мне нужны результаты. Хочешь увидеться с Кинном – покажи их. Иначе не будет и посещений. Ясно?
Я подавленно кивнула.
Следующие несколько часов прошли в сборах.
В какой-то момент, после разговора с даэррой Немеей, я почувствовала, что корабль ускорил ход, – значит, капитан всё-таки согласился с нашим планом. Упаковывая вещи в небольшую сумку из мягкой кожи, которая нашлась в сундуке, я буквально физически чувствовала, что мы приближаемся к Энтане. Внутри словно сплеталась беззвучная, но навязчивая мелодия, погружающая меня то в трепет ожидания, то в тревогу. И с каждым часом – всё сильнее.
…Энтана словно желала показать себя во всей предзакатной красе. Небо расчистилось, и мягкий свет беспрепятственно ложился на красно-коричневые черепичные крыши, отражался от стекол и дымчато-серого энтанского азонита, из которого были сложены здания и городские стены, – отчего казалось, что город сияет.
Знаменитый бело-красный заброшенный маяк, расположенный в северо-западной части гавани, тоже искрился в вечернем свете, и на несколько минут я совсем забыла о том, что нам предстоит. Потом кто-то выкрикнул, что шлюпка готова, и очарование момента пропало.
Все наши вещи уже лежали на дне – нам оставалось лишь занять свои места. Забираться в зависшую над темно-синей бездной шлюпку оказалось страшно. Стараясь не смотреть вниз, я крепко вцепилась в протянутую мне Карателем Россом руку и выдохнула, лишь оказавшись на деревянной скамье рядом с Донни.
Ферна с Нейтом усадили последними. Они едва держались на ногах и оба выглядели мертвенно-бледными и осунувшимися, словно их неделю не кормили.
Когда шлюпку начали спускать, я до боли впилась дрожащими пальцами в сиденье, остановив взгляд на черной униформе Карателя Росса, сидевшего напротив. Наконец шлюпка с плеском оказалась на воде – тросы отвязали, мы отошли от корабля, и зашумел гребной винт.
Я засмотрелась на город, быстро надвигающийся на нас в заходящем свете солнца, и не поняла, в какой именно момент всё произошло. Меня словно дернул изнутри невидимый крюк, и на мгновение я оглохла и ослепла.
– Всё в порядке? – спросил Каратель Росс, и я с трудом ему кивнула, приходя в себя.
А потом приложила руку к груди, не смея поверить собственным ощущениям: внутри настойчиво запульсировал рваный, но отчетливый ритм.
Словно у меня только что забилось второе – теневое – сердце.