Проклятие Энтаны
Шрифт:
– Нет. По крайней мере, я так не думаю – желания поглотить Тень у меня пока что не возникало. А у тебя?
Она посмотрела мне прямо в глаза, по которым было ясно видно, что я-то Тень поглотила.
– Мне пришлось, – смущенно ответила я.
Помолчав, я уже открыла рот, чтобы рассказать о Тайли, когда Кьяра, пожав плечами, произнесла:
– Пойдем, мы и так потеряли много времени.
И, развернувшись, стала подниматься по ступеням. Вздохнув, я последовала за ней.
Внутри Храм Предков также отличался от привычных мне храмов. От дверей – западных, южных и восточных – ступени полукружием
Именно там все и собрались, дожидаясь нас. Донни сидел на корточках, изучая дымчато-серый азонит, Ферн, засунув руки в карманы, слушал Нейта, а Тайли разглядывала постамент, на котором был высечен барельеф – корабль, пересекающий Штормовые моря.
Я медленно спустилась, чувствуя позабытый трепет.
После ярких красок и роскоши Альвиона храм казался совсем простым, даже строгим, но его воздвигли сами Первые, и каждого камня касались их руки. Оказавшись внизу, я сначала последовала примеру Кьяры – поклонилась Серре и Иалону – и лишь затем подошла к остальным.
Тайли, поймав мой взгляд, тут же смущенно отвернулась и попятилась, прячась за Нейтом. Тот, увидев, что все в сборе, сказал:
– Мы здесь уже кое-что осмотрели, но так сразу, конечно, ничего не найти.
Он, как и Ферн, больше не выглядел больным – его темно-карие глаза почернели, выдавая поглощенную Тень. Или Теней?..
– …Хоть мы наверху уже искали, но проверить будет нелишним, – продолжил он. – Тайли, возьмешь ниши на себя? – обратился он к девушке. Когда она кивнула, окликнул Донни: – А ты, глазастый, проверь на всякий случай стены и ступени, вдруг где-то окажется тайник. Мы тогда вчетвером поищем здесь, внизу.
Я еще раз огляделась. На самом верху в неглубоких нишах стояли древние на вид деревянные скамьи, а полумрак рассеивали не только свет, проникающий сквозь узкие окна, но и настенные светильники с люминариями.
От западных и восточных дверей ступени плавно спускались к полукруглым площадкам для хора. За ними в стене были ниши, скрытые тяжелыми портьерами темно-бежевого цвета. Мы начали поиск оттуда. Но там лишь висели облачения Служителей и Служительниц и стояли деревянные пюпитры.
Затем мы осмотрели высокие подсвечники с песком, стоящие по обе стороны от постамента со статуями Прародителей. А после с особым тщанием изучили сам постамент: за раздвижными панелями в задней части постамента хранились книги Закона, Толкования, сборники гимнов, кадильницы и шкатулки с игниями и благовониями. И больше ничего.
Разочарованно вздохнув, я встала и присмотрелась к другому барельефу, который был расположен на стене за постаментом. Изначально мне показалось, что там изображены Прародители, но теперь я поняла, что это не так. Хотя женская фигура в центре отдаленно напоминала Серру, мужская на Иалона не походила. К тому же по обе стороны от них было изображено всего лишь по одной паре.
– Кто это? – спросила я, ни к кому особенно не обращаясь.
– Семьи
Аир самым первым из Братьев и Сестер начал работать с камнем, став родоначальником всех камнерезчиков и скульпторов. Я с благоговением дотронулась до шероховатой поверхности, чувствуя, что прикасаюсь к самой истории.
Вдруг с другой стороны к барельефу подошел Ферн и стал его грубо, деловито ощупывать. Заметив, что я смотрю, он перевел на меня тяжелый взгляд, и я молча отошла, уступив место Кьяре. Сестра вслух возмутилась:
– Разве ты не слышал, что я сказала? Прояви хоть немного уважения!..
Ферн, не прерываясь, холодно ответил:
– Твое уважение не поможет нам найти камень-сердце.
Она не нашлась с ответом и, поджав губы, тоже приступила к изучению барельефа, но, в отличие от Ферна, делала это, едва касаясь каменной поверхности.
После бессонной и тревожной ночи на меня накатила усталость, и к тому же весь последний час меня знобило от теневой лихорадки, поэтому я добрела до ближайших ступеней и присела, чувствуя, как кружится голова.
Через полчаса нас собрал Нейт.
– Если камень и здесь, то, возможно, его куда-то вмуровали. Но в этом случае мы бессильны. Будем считать, что его здесь нет. Предлагаю пойти поспать пару часов, а потом продолжим.
Никто с ним спорить не стал.
За храмом, с западной стороны, был разбит небольшой садик. Дорожки вились между низкорослых искривленных сосен и заросших сорняками клумб, единственным украшением которых остались куски розоватого азонита, выложенные по периметру.
В сад выходило два двухэтажных домика – жилые корпуса Служителей и Служительниц. Посовещавшись, мы решили не разделяться, а занять левый домик, куда попадало больше солнца.
Внутри было зябко, и мы тут же открыли окна, чтобы впустить теплый свежий воздух. На кухне же окна решили не трогать – туда мы отнесли сумки с едой, и в такой прохладе не было нужды в холодильных ящиках.
Все спальни находились на втором этаже, и я настолько устала, что едва нашла силы подняться по лестнице и занять ближайшую из них. Я уже собиралась закрыть дверь, когда на пороге показалась Тайли.
Пряча глаза, она спросила:
– Можно к тебе на минутку?
Единственное, что мне хотелось, – это задернуть плотные шторы и лечь в кровать, но я кивнула, показывая, что готова ее выслушать.
Девушка проскользнула внутрь, прикрыла дверь и, вскинув затянутые черной поволокой глаза, с жаром сказала:
– Спасибо тебе! Ты меня спасла… Не знаю, что на меня нашло, – я очнулась, только когда увидела тебя. Со мной никогда еще такого не было… Пожалуйста, – зашептала она, – не говори остальным! Это всё из-за теневого голода… – Она прерывисто вздохнула. – Мне так стыдно, что я доставила тебе неприятности…
– Не переживай, я не буду никому говорить. Просто в следующий раз не держи всё в себе. В конце концов, в теневом голоде нет ничего такого… Я рада, что успела вовремя, – добавила я искренне.