Проклятие Эвлона

Криннит Рон

— Луденса, откуда такой странный набор требований? — поинтересовался Сергей.

— Нормальный набор, — возразила она. — Если хочешь, я принесу тебе свиток, где описано появление этого закона, но вкратце, эква должна иметь три стремления: стремление заботиться об Эвлоне, стремление заботиться о себе и стремление заботиться о потомстве. Забота об Эвлоне заключается в покровительстве королевской хорнии, забота о себе — это владение кари, а забота о потомстве — свой жеребенок. Ну и еще она должна быть достаточно богата, чтобы все это себе позволить, но в законе это только

подразумевается, а напрямую не написано.

Решив, что овощи уже достаточно уварились, Серый размял их и начал кормить хорнию. За исключением маленькой порции, съеденной им самим, Луденса в несколько приемов выпила полное ведро супа и, удовлетворенно откинувшись на подушку, заснула. Солнце скрылось за горизонтом. Канея уже заперла магазинчик и стояла у стола, фиксируя сегодняшние продажи.

— Где я буду сегодня спать? — озадачил ее Сергей.

— Эмм… — она задумчиво покачала головой и неуверенно произнесла: — Наверное, разок ты можешь поспать и на моей кровати, а завтра я что-нибудь придумаю.

«В чем бы мой секрет ни заключался, — подумал он, ухмыльнувшись, — он, наконец, подействовал и на Канею».

ГЛАВА 4

ЭВЛОН – ГОРОД КОНТРАСТОВ

Быстро заплетя утром свою хозяйку, Серый опять залез в кровать, чтобы еще немножко поспать. Только он стал погружаться в сон, как раздался грохот падения чего-то тяжелого. Подскочив от неожиданности, Сергей увидел Луденсу. Эква свалилась с кровати, когда пыталась встать, но сама поднялась на ноги и заторопилась по лестнице. «Ты куда?!» — снизу донесся изумленный возглас Канеи. Спустя пять минут хорния вернулась, а следом поднялась и ее вектига.

— Церемония была вчера, а ты уже ходишь! — радовалась довния.

— Да уж, Сегри, — фыркнула Луденса. — Твой суп не только поднял меня на ноги, но еще и побегать заставляет.

Из ее живота донеслось громкое урчание, и эква вновь бросилась вниз. Поняв в чем суть проблемы, Сергей захихикал. Очевидно, из-за непривычной еды хорния получила расстройство желудка. На Канею напал приступ нежности. Повалив Серого на спину, она стала тереться об него мордочкой и фыркать в живот. «Что ты делаешь?» — спросил он сквозь смех и схватил ее за ушки, но эква лишь еще сильней стала фыркать.

— Мне захотелось тебя погладить, — пояснила она, подняв, наконец, голову.

— Но мне щекотно!

— Терпи, это тоже входит в обязанности кари, терпеть пока тебя гладят, — весело сообщила она.

— Ух, ты! Тут гладят кари! — воскликнула вернувшаяся хорния. — Моя очередь!

— Нет, только не это! — закричал Сергей.

Он попытался отползти к стенке, но Луденса ухватилась за ногу, притянула его к краю кровати и тоже ткнулась мордочкой в живот. Серый задрыгал ногами в новом приступе смеха. «Как котенок, попавшийся паре заботливых девочек», — подумал он. Крепко обхватив голову эквы, он прижал ее к груди, чтобы избежать щекочущего фырканья, и почувствовал, как хорния расслабилась. По отогнувшейся губе и похрапыванию Серый понял, что она улыбается.

— Я так рада,

что моя элока быстро поправляется, — сказала Канея.

— Я тоже рада, — подтвердила Луденса. — Это очень утомительно — лежать в кровати. Хотя есть и неприятная сторона…

Опять раздалось урчание живота, она вырвалась из объятий и в очередной раз ускакала. Свои силы хорния все-таки переоценила и, вернувшись, забралась в кровать отдохнуть. Довния принесла вязанку сена и сунула под нос своей элоке.

— Сено? — поморщилась та.

— Да, сено. Ничто так не успокаивает живот, как мягкое сено, — наставительно ответила Канея. — Сегодня будешь есть только его.

Прожевав пару пучков, Луденса заснула, но, как заметила довния, это был здоровый сон, дающий силы, а не болезненный обморок, в котором хорния обычно пребывала несколько дней после церемонии. Сергей занялся свитками и прочитал еще несколько коротеньких сказок. Без помощи учительницы дело двигалось медленно, почти над каждым словом приходилось гадать по несколько минут. Для пробы он попытался прочесть что-то из записей торговки, но ее небрежная скоропись с непривычки показалась просто неразличимым набором каракуль. Примерно так и прошел весь день: обессилившая эква спала, просыпаясь только попить и поесть сена, Серый читал, а Канея пропадала в своей лавочке. Лишь к вечеру Луденса собралась с силами вылезти из кровати и походить по комнате. Сергей воспользовался случаем уточнить у нее непонятые слова, а потом решил обсудить планы на будущее.

— Что ты будешь завтра делать? — поинтересовался он, отложив свитки.

— Не знаю, — задумалась она, — все мои подруги будут еще по домам лежать, и библиотека будет закрыта…

— А почему?

— Только у хорний достаточно времени, чтобы много читать, — пояснила эква. — А они, как ты знаешь, сейчас все в отключке. А держать библиотеку открытой ради нескольких довний, захотевших почитать, бессмысленно. Они вполне могут подождать пару дней.

— Может, тогда покажешь мне Эвлон?

— Прогуляться с тобой по Эвлону?! — Луденса аж подскочила от такого предложения. — Я бы с радостью, но отпустит ли Канея?

Серый сразу понял причину ее восторгов, разве откажется эква от возможности покрасоваться с кари, особенно если это увидит кто-нибудь из знакомых?

— Кого я отпущу? — спросила вошедшая в комнату торговка.

— Сегри со мной завтра, — пояснила хорния. — Я хочу показать ему город.

— Ну… я не знаю, — замялась довния. — Ты уже в силах далеко ходить?

— Ты не волнуйся, я за ней прослежу, — заявил Сергей.

Эквы восприняли слова кари как невероятно смешную шутку, а Луденса от смеха даже повалилась на кровать. Прошла всего пара дней, и они просто еще не научились думать о Сером как равном. Сам он, возможно, так же веселился бы, заяви ему его кот о намерении о нем позаботиться.

— Боюсь, ты потеряешься, — сказала Канея, отсмеявшись.

— Во-первых, я не потеряюсь, — ответил Сергей, — а во-вторых, я спрошу дорогу.

— Моя лавочка не настолько знаменита, чтобы тебе к ней дорогу указали, — вскинула морду довния.