Проклятие клана Топоров
Шрифт:
— Не убивать! Он мне нужен живой! — прохрипел Адольф, выплевывая выбитый зуб.
Он встал на четвереньки, нащупал за поясом нож.
— На, понюхай еще, — вяло махнул кулаком Дотир.
Адольф отлетел еще дальше, шмякнулся о притолоку и свалился вниз вместе с распятием. Задняя дверь распахнулась. В нее гурьбой полезли германцы. В переулке Даг успел заметить обоих своих товарищей с корабля. Они сидели у частокола, с разбитыми в кровь лицами.
— Северянин, это что же творится? — заревел Дотир, легко отрывая от пола скамью. — Эти псы будут бить нас в нашем собственном доме? Эй, люди!
Бас готландца разносился подобно набату. Орудуя скамейкой, он повалил троих, еще одного схватил за волосы и припечатал физиономией о стену. Даг отступал все выше, ступенька за ступенькой, не желая применять оружие. Он чувствовал, что дело заходит слишком далеко, пытался утихомирить Гуго, звал его одного для переговоров…
Но в этот момент живучий Адольф очнулся и забился в припадке. Дотир отвлекся на секунду, получил от кого — то камнем по затылку и рухнул как подкошенный. Северянин взмахнул мечом, отступая, краем глаза замечая летящую сеть. Первую сеть он легко разрубил, но с другой стороны тут же накинули вторую, рассчитанную на крупного морского зверя. Меч запутался в грузилах. Кто — то кинулся Дагу под ноги. Кто — то со всего маху угодил головой в лицо. Трое схватили за руки. На узком пространстве крыльца он успел лягнуть одного, другому локтем заехал в глаз и наверняка бы вырвался, если бы на спину не упали еще двое. Эти двое весили как хорошие телята.
Даг поджал ноги, чтоб не получить удар в живот, дотянулся до сапога, дважды полоснул ножом. Двое отскочили с воем, подпрыгивая на порезанных ногах.
— Руки ему держи, руки крутите! — это он понял, дальше долго ругались на чужом языке.
Он отчаянно сопротивлялся и звал на помощь, но солдаты втащили его в дом, сунули в рот кляп и накинули на голову мешок. Гуго и Роальд с удовольствием потоптались на нем, но никто так и не ударил ножом. Чуть позже Даг слышал, как с улицы спрашивали, что случилось, и как Роальд отвечал, что в дом забрался вор и его сейчас отнесут прямо к судье.
Его действительно понесли, спеленутого, награждая по дороге тумаками. Понесли бегом, недолго, потом с размаху швырнули на твердый пол. Человеку с большей массой непременно сломали бы несколько костей. Северянин приземлился как кошка, лишь ободрал локти. Даже не видя сквозь мешок противника, учуял приближение чужой ноги, что целила в голову. Прямо в мешке рухнул в сторону, ногами подсек невидимого врага, со всей силы ударил ступнями. И радостно замычал в кляп, расслышав хруст костей.
— Освободите эту падаль.
Северянин узнал властный голос маркграфа и благоразумно затих. Мешковину вспороли, сдернули сеть, на всякий случай всего обыскали. Посланца Оттона Северянин узнал моментально, хотя маркграф закутался с головы до ног. Но, зайдя и задвинув за собой засов, маркграф стянул шлем, скинул на руки слуг плащ. Свет проникал сквозь узкие щели под потолком, на неструганых бревнах висели ясли с остатками овса. Пленника принесли на пустую половину чьей — то конюшни, видно, побоялись тащить в дом посла. Трое солдат с длинными ножами окружали Дага. Гуго горделиво прохаживался у запертых ворот, видимо, считая себя главным загонщиком. Роальд сидел на земле с разбитым носом. Теперь стало ясно, кому Северянин угодил пятками по морде. Даг оглядывался, а сам размышлял, что сталось с Дотиром, сумел ли друг сбежать.
Маркграф дрожал от бешенства, хотя сдерживался изо всех сил. Его сынок, с потеками крови на губах, порывался выступить вперед, но отец в очередной раз отпихнул его в угол. Даг вспомнил, каким учтивым и приветливым казался этот жесткий человек, когда увивался среди придворных дам в Кведлинбурге.
— Я не допущу убийства в моем доме. — Посол одним жестом отослал своих солдат. Говорил он только для Дага, глядя ему прямо в глаза. Встретив эти немигающие свирепые глаза, Северянин понял, что оправдаться не удастся. Что не помогут ни подарки, ни заступничество епископа, ни будущие воинские звания. Этот человек не просто разозлился, он мысленно уже закопал порубленные куски врага прямо здесь, под полом конюшни.
— Адольф, я говорил тебе — не дерись с ним?
— Да, отец.
— Если бы не Роальд, эти свиньи свернули бы тебе шею. Зачем ты полез туда?
— Но сестра…
— Молчи. Теперь можешь убить его.
До того, как прозвучали последние слова, Северянин уже стоял на ногах. Болело все. Чертовски болели нога и спина, он не сумел мягко и привычно отпрыгнуть спиной в угол, чтобы сузить для них возможность атаки. Роальд и Гуго поигрывали короткими мечами. Адольф выплюнул кровавую слюну и шагнул вперед. Он очень быстро стал перебрасывать из руки в руку свою обоюдоострую секиру, по кривой приближаясь к Дагу.
Безоружный и босой Северянин прыгнул навстречу. Терять ему было нечего. В левом кулаке он зажал горсть земли, единственное средство обороны. Когда зазубренное лезвие понеслось навстречу, он швырнул землю в глаза врагу, а сам упал плашмя на спину. Рост сыграл с длинным Адольфом скверную шутку. Он захлопал ослепшими глазами, но не остановил удар. Если бы он остановился, то легко бы достал лежачего противника. Полумесяц рассек воздух в локте от лица Северянина.
Маркграф предостерегающе вскрикнул, шагнул вперед. Роальд и Гуго шагнули за ним, опасаясь гнева хозяина.
Даг чувствовал, как колотится кровь в волчьей метке. Кровь колотилась так быстро, что казалось — все остальные предметы и люди движутся слишком медленно. Очень медленно влетала ласточка в гнездо под крышей конюшни. Еще медленнее сыпался овес сквозь дырку в яслях. Гуго бесконечно долго поднимал ногу. Адольф медленно закрывал лицо левой рукой, стремясь очистить глаза. Секира в его правой, дрогнувшей руке по дуге уходила вниз, к полу.
Лежа на спине, Даг ударил противника ногой в пах. И покатился к падающей секире.
— Я сказал тебе — не дерись с ним, просто убей! — прогремел голос посла.
Было уже поздно. Вывернув Адольфу кисть, Даг вместе с секирой покатился дальше. На стонущего Адольфа он даже не оглянулся. Подставил развилку лезвий под меч Роальда, тот рубанул с плеча, радостно, с хеканьем. Северянин повернулся вокруг оси, вскочил на колено, вырывая из руки соперника зажатое секирой оружие. Меч, звякнув, отлетел в сторону.
Гуго напирал справа, сияя дурацкой блестящей броней. Адольф был на ногах, но держался за стену. Его тошнило.