Проклятие ледяной горы
Шрифт:
Тут Николас вздрогнул – имя Вяйнямейнена словно постучалось в дверь его памяти. Это тот мудрец, что оставил его на льдине. Тот муж, которого Николас воистину желал встретить снова.
– Где живет этот человек? – мрачно спросил Николас, не отрывая взгляда от стола. Он двигал туда-сюда пальцем фигурку коровки, сделанную из шишки и выкрашенную синей краской.
– Ну… в точности не знаю, – ответила Сара. Она сняла горячий котел. – Знаю, где на севере живут люди, которые могут подсказать.
– Так, значит, к ним мы и должны направиться для начала, – сказал Николас. Он выпрямил спину и потянулся, зевая. – У меня есть еще один
Сара вырвала молочник из руки Хесси и выбежала в соседнюю комнату, да так, что подол взвился.
– Эй, не подумай ничего плохого! Пойми же, у нас с Хесси нет ни гроша!
Сара вернулась, неся в руках стопку глиняной посуды. Она стремительно подошла к Хесси и выхватила горшочек из-под его длинного носа. Ее глаза прямо-таки сверкали, а крылышки трепетали, когда она обернулась к Николасу: на мгновение ему показалось, будто она сейчас взорвется.
– Я точно уверена, что ваши заботы не останутся без вознаграждения! – вспылила Сара. – Вы, кстати, сможете там себе и сокровищ позаимствовать невзначай!
Она развернулась на пятках, и скоро послышался стук моющейся посуды. Хесси продолжал сидеть за столом, облизывая губы и рассматривая влажный след от тарелки.
– Спасибо, конечно. Правда, в горшочке оставалось еще салаки штуки три, – вздохнув, заметил он.
Потом Сара сказала, что времени в обрез и надо отправляться в путь – чем скорее, тем лучше. Она что-то слышала о том, что происходило в каждой калевальской деревне после исчезновения ее жителей: поговаривали, что с наступлением темноты все вокруг окутывал могильный холод, покрывая панцирем толстого сверкающего льда. Слухи передавались все больше шепотом, но чем ближе деревни находились к зеленым лугам, тем больше жителям казалось, что они защищены от проклятия Калматар.
Рассказывая, Сара поглядывала из окошка в сторону горизонта, где желто-коричневые тучи не предвещали ничего хорошего. Ветер нарастал и уже начинал посвистывать в щелях дома. В воздухе по-прежнему витал затхлый запах смерти, принесенный орлом с земель Калмо, и из-за этого Сара и Хесси дрожали от страха не переставая.
Пока девочка собирала еду в дорогу, Николас осматривал дом, приглядываясь к вещам. Здесь не было ничего сколько-нибудь достойного, и все-таки Николас уже несколько раз ловил себя за руку, которая пыталась засунуть в карман медведя, вырезанного из золотистой березы. Нет, сейчас воровать не стоит, время еще не настало.
Сара делала вид, будто не замечает оценивающего взгляда Николаса, и продолжала собирать пожитки.
В полдень все было готово. Погасив огонь и закинув за спину дорожные сумки, Николас, Сара и Хесси отправились в путь.
К вечеру путники взобрались на вершину высокой гряды, окружавшей долину, в которой дремала теперь опустевшая деревня Сары. Глядя на север, где садилось в синеве солнце, каждый из них знал, что все трудности – впереди.
Николас взобрался на выступ скалы и начал всматриваться вдаль – туда, где лежала страна Похьи. Тем временем Хесси, соскочив с его спины, чуть было не утонул в снегу; он забрался на ствол упавшего дерева и начал прыгать, стряхивая с иголок налипшие комья снега, а потом спросил:
– Что видать-то?
– Только снег да лес кругом, – ответил Николас, – куда ни посмотри!
– Мне
Вместо ответа Николас засунул руки в карманы. И зачем только он пошел на это? Ничто, чем бы он ни занимался, не оканчивалось хорошо – наоборот, все всегда летело в тартарары. И так будет и в этот раз. Только теперь еще впереди долгая дорога в неизвестность. Размышляя, Николас наморщил лоб. Им придется идти по необитаемым местам, где нет ни домов, ни людей, ни хлеба, ни возможности поживиться чем-нибудь. И что ни говори – награда за все эти старания должна быть достойной!
Сара стремительно подлетела к Николасу, да так легко, что на снегу не осталось и следа.
– Что это там? – поинтересовался Николас, указав на высокие горы, синеющие на горизонте. У него было такое чувство, словно они были полосой, отделяющей их тутошний мир от неизвестности. Казалось, что над ними полыхает северное сияние, из-за которого поднимается огромная туча.
– Кажется, это и есть тот самый хребет Хавенселкя, по которому проходит граница между Калевалой и Похьелой.
– Интересно, как через него перебраться? Выглядит высоким, на его склонах уж точно живет всякая нечисть – и тебе упыри, и гоблины, и злыдни, – ответил Николас язвительно. – И по ту сторон гор живут те, кто должен нас довести до Сувантолы?
– Там, в стране Похьела, где деревья покрыты снегом, где замерзшие воды не отличить от снежных пустынь, где горы высоки… – начала Сара, медленно припоминая слова, услышанные ею когда-то от деда.
Из описания Николас сразу узнал свои родные края.
– Кажется, буря начинается, – оборвал он, поглядывая на вздувшиеся тучи, каких ему никогда не приходилось видеть: гряда сдерживала их, словно запруда половодье. Но это ненадолго. Тучи уже переваливались в местах, где верхушки были пониже, и сползали вниз – к лесной чаще у подножия.
– Ты должен верить мне, Николас, – сказала Сара. – Здесь не самое лучшее место для ночлега.
Она спрыгнула с камня и застегнулась плотнее. Потом взвалила сумку на спину.
– Нам пора. Найдется место для ночлега получше этого. Пока не началась буря.
– Вот сила нечистая! Что-то давно во рту не было и маковой росинки. – Хесси выгнул спину, и у него в животе заурчало. – Кстати, даже мои иголки говорят, что надвигается буря. Совсем стоят колом.
Было уже темно, хоть глаз выколи, когда Николас нашел пещеру, которая, на их счастье, не была заселена троллями, гоблинами и всякими злыднями. Они забрались внутрь и уже там смогли высечь искру пером железного орла, потом прижались друг к другу и попытались хотя бы не замерзнуть, усевшись на кучу еловых ветвей, натасканных из лесу.
Тут налетел ледяной порыв ветра. В одно мгновение наступил такой холод, что валуны начали раскалываться, а костер перестал греть. Все вокруг стало стремительно покрываться трещащей изморозью, которая нарастала – и тотчас вход в пещеру оказался наглухо затянутым непроницаемой коркой. Николас, Хесси и Сара стучали зубами от холода, который кусал их за уши, щипал за нос и жег ноги. В промежутках между вздохами ветра раздавались неведомые выкрики и стоны.
Когда все умолкло, путники уже спали. Посиневшие от холода, они лежали бок о бок, словно одна семья, но на их лицах совсем не было покоя.