Проклятие мёртвого короля
Шрифт:
– Может потому, что он уже получил свою плату? – уточнил я, глядя в уверенно-честные глаза друга.
– Это ты у цепных кобелей поинтересуйся, – разозлился он. – Думаю, если бы ко мне кто-то приходил, они бы тебе доложили.
– Если бы кто-то приходил со стороны центрального входа – да, а вот охрану на кладбище нам поставили чуть позже…
– Да я сам тебе рассказал про этот проход! – рыкнул Адриан, выдернул руку и пошагал к мобилю.
– Достал ты уже со своей паранойей! – немного успокоившись, выдал он минут через пять. Потом обернулся и хмыкнул: – Все, леди готова. Странно, что в
Я повернул зеркало, чтобы было лучше видно, что творится на заднем сиденье, и улыбнулся.
Агнес спала, свернувшись клубочком и запихав под голову небольшую подушку, которую я купил сегодня специально для таких случаев.
Когда я припарковал мобиль у леса, девушка попыталась проснуться, но Адриан лишь шикнул на нее:
– Спи, бестолочь!
И, подхватив на руки, кивнул мне:
– С тебя ветки раздвигать. Пошли…
Адриан:
Подхватив Анну на руки, я бодро зашагал за Мартошем, честно выполняющим возложенные на него обязанности. Девчонка, сонно похлопавшая на меня своими большими глазищами, умудрилась промурлыкать что-то похожее на благодарность и теперь сладко и щекотно сопела мне в шею.
На подходе к замку пришлось даже слегка помагичить, потому что отъевшаяся до вполне себе фигуристых размеров бестолочь и весила теперь чуть побольше той шмакодявки, которую я таскал на себе в Орхейорде.
Плюсов без минусов не бывает… Зато теперь при взгляде на нее у меня воображение очень часто от фантазий о магическом могуществе скатывалось к куда более приземленным.
Сегодня, естественно, реализовать свои приземленные фантазии не получится, хотя и очень хочется. Но завтра…
Уложив Анну сверху на застеленную новым покрывалом кровать, я задумался – раздевать или не раздевать… Заодно огляделся, наткнулся взглядом на следилку, мысленно психанул… Потом сообразил, что это Мартош, скорее всего, из-за кокона беспокоится, а не нас с Анной контролирует. Хотя мы с ним ни разу еще из-за девушки не сталкивались, и я даже не знаю, как он себя поведет.
И потом следилка была простенькая, срабатывающая только на громкие звуки, так что если тихо…
– Это ты еще не видел, какие в этом магазине шикарные трусы продают, – приоткрыв глаза, прокомментировала Анна мою попытку снять с нее куртку и рубашку. Бюстье на ее бюсте смотрелось очень даже…
– Предлагаешь полюбоваться? – поинтересовался я, уже быстрее расстегивая оставшиеся пуговицы на рубашке и переходя к юбке. Сапоги я снял в первую очередь. – Чулки очень даже ничего…
– Что тут предлагать, если ты уже сам все взял, – хмыкнула Анна и потянулась к пуговицам на моей рубашке. – Но нарисовать тебя я все равно хочу… а может, и вылепить.
– Будет у меня личный портретист и скульптор, – фыркнул я, нетерпеливо сдергивая с девушки сразу все – юбку, чулки, кружевные панталошки… а потом так же быстро разобрался с крючками на бюстье и отшвырнул прочь и его тоже.
– Тебя тоже можно рисовать! – объявил я, налюбовавшись результатом изменений подросткового плоского тшедушного тельца. – Всего за трое суток… такая красота получилась!
– Нда? – Анна приподнялась на локтях и с интересом себя оглядела. – Надо же хоть посмотреть, что получилось, – выдав это, она с ехидством
И, спрыгнув с кровати, голышом подошла к большому зеркалу. Повертелась там, осматривая себя со всех сторон.
– Ну ничего так, да. Даже чуть лучше, чем было.
Не знаю почему, но вот это ее раскрепощенно-раскованное поведение послужило для меня последним сигналом, что передо мной не ребенок, а молодая женщина, красивая, привлекательная, и хочу ее прямо здесь и сейчас до боли в паху…
Так что, быстро раздевшись, я подошел к Анне сзади, приобнял ее за талию, поцеловал в плечо, в шею… чуть скривился на ошейник, тонкий, почти незаметный… ладонями погладил грудь, глядя при этом в глаза ее отражению.
Знавал я одну любительницу заниматься сексом перед зеркалом. Это было очень греховно-возбуждающе…
Глава 13
Анна:
Анатомия меня действительно не подвела. Вот практически идеально вылепленное человеческое тело в женском варианте. Красота – она же что? Она – воплощение анатомической целесообразности. Так, это я отвлеклась. Просто в зеркало засмотрелась. Ну, вот ведь и третий размер на месте, и талия, и ноги длинные…
Даже практически невесомый ошейник, про который я почти забыла, мне к лицу и смотрится дорогим украшением. Хотя я и понимаю, что это не так.
Только долго предаваться самолюбованию мне не дали. В полутемной глубине зеркала нарисовался восхитительно раздетый Адриан, и я почувствовала горячие руки, ласкающие грудь. Муррр!
Сама не ожидала, что так полыхнет. Кипятком плеснуло сразу по всему телу, а внизу живота медленно раскручивалась воронка из тягучей, солоновато-сладкой жидкой карамели, поднимаясь по телу, ширясь и постепенно затягивая в себя сначала меня, потом Адриана, а потом и весь мир.
Кажется, я застонала… выгнувшись и откинув голову ему на плечо. Меня так унесло от его прикосновений, что я даже не смогла всласть полюбоваться тем, о чем давно мечтала – обнаженным телом своего брюнета.
В глазах темнело и кружилось, какая уж тут отстраненная эстетика…
Но его улыбку в зеркале я не могла не заметить. Котяра… мой котяра!
Умелая и нежная мужская рука продолжала ласкать мою грудь – мягко, неторопливо, скорее разжигая и поддразнивая, чем требуя. Видеть это в зеркале и одновременно чувствовать оказалось непередаваемо. Длинные аристократические пальцы слегка поглаживали то один сосок, то другой, кружили, то расширяя, то сужая спираль, вызывая такое острое чувство, что я закусила губу почти до крови и бессильно откинулась на стоящего за моей спиной мужчину всем телом.
А уж когда его вторая рука поползла вниз, вырисовывая затейливую дорожку от груди до пупка, и ниже, еще ниже… коленки подогнулись окончательно, и Адриану пришлось подхватить меня на руки.
Несмотря на слабость и на то, что в голове не осталось ни единой мысли, одни искорки и неприличные картинки, я извернулась, обняла за шею, и на кровать мы упали уже целуясь. Жадно, нетерпеливо – это все не те слова. Как будто оба дорвались до источника после того, как почти умерли в пустыне от обезвоживания.