Проклятие мертвых Богов

Уэйс Маргарет

Щепка прикоснулась к тому месту, к которому должна была прикоснуться, что-то сказало «щелк» – и это был самый прекрасный звук во всей вселенной.

Наручник раскрылся в руке Паслена.

– Папа! – взволнованно прокричал он. – Папа, ты это видишь?

Он не стал дожидаться ответа – ждать пришлось бы долго, поскольку его отец давным-давно уже отпирал замки в каком-то ином плане бытия. Ползая в потемках, шлепая по воде, крепко сжимая щепку, Паслен нашел наручник, охватывающий второе запястье Риса, и вставил щепку в замок.

И этот замок тоже сказал «щелк».

Еще мгновение потребовалось кендеру, чтобы вытащить голову Риса из воды. Он привалил друга к камню, затем нашарил в воде его ноги. Паслену пришлось выкапывать их из кучи мусора, но ему помогла Атта. После серии уже гораздо более уверенных движений кендер услышал еще два греющих душу щелчка – и Рис был свободен.

И очень кстати, потому что уровень воды в гроте поднялся, так что даже с лежащей на камне головой монах рисковал захлебнуться.

Паслен присел на корточки рядом с другом.

– Рис, если бы ты мог идти сам, это было бы просто здорово, потому что голова у меня болит, ноги дрожат, на пути полно камней, не говоря уж о воде. Кажется, я не смогу вынести тебя отсюда, так что если бы ты мог встать и пойти сам…

Паслен ждал с надеждой, но Рис не двигался.

Тогда кендер в очередной раз тяжело вздохнул, сунул ценную щепку в карман, протянул руки и взял Риса за плечи, собираясь волоком тащить его из грота.

Он протащил его дюймов шесть, потом руки у него соскользнули, ноги тоже, и он с громким хлюпом упал в воду, утирая пот.

Собака заворчала.

– Я не могу, Атта, – пробормотал Паслен. – Извини. Я пытался. Я в самом деле старался…

Но Атта ворчала не на него. Паслен услышал звук шагов, множества шагов, хлюпающих по воде. Потом его ослепил яркий свет, и шесть монахов Маджере, одетых в оранжевые рясы, с факелами в руках, торопливо прошли мимо кендера.

Два монаха держали факелы. Четверо наклонились, подхватили Риса за руки и за ноги и быстро вынесли из грота. Атта бросилась за ними.

Паслен один сидел в темноте, недоуменно крутя головой.

Свет вернулся. Над ним стоял монах, глядя сверху вниз.

– Ты не ушибся, друг?

– Нет, – сказал Паслен. – Да. Так, чуть-чуть.

Монах положил прохладную руку на лоб кендера. Боль затихла. Силы вернулись к нему.

– Спасибо тебе, брат, – сказал Паслен, позволяя монаху поднять себя. Он до сих пор ощущал легкую дрожь в ногах. – Наверное, Маджере послал тебя, да?

Монах ничего не ответил, но улыбнулся, и кендер, знавший, что Рис тоже говорит мало, заключил, что такое поведение вполне естественно для монахов, и воспринял его молчание как согласие.

Паслен с монахом пошли к выходу, кендер глубоко задумался, и, когда они уже выходили из грота, схватил монаха за рукав и дернул.

– Я говорил с Маджере, как вы сказали бы, резким тоном, – произнес он покаянно. – Я наговорил лишнего и, должно быть, оскорбил

его чувства. Ты сможешь передать ему, что я сожалею?

– Маджере знает, что ты говорил так из любви к другу, – сказал монах. – Он не сердится. Он уважает тебя за преданность.

– Правда? – Паслен залился румянцем от удовольствия. Но потом его охватило чувство вины. – Он помог мне вскрыть замки. Он меня благословил. Наверное, я должен стать его последователем, но я не могу. Не чувствую в себе такой тяги.

– Во что мы верим, не так важно. Главное, что верим, – произнес монах мягко и поклонился Паслену, которого подобное проявление уважения поразило до глубины души.

Кендер неловко поклонился в ответ, и от этого движения кое-какие ценные вещи, о наличии которых он совершенно позабыл, выпали у него из карманов. Он бросился вылавливать их из воды, что-то успел поймать, что-то признал потерянным навеки и, только покончив с этим, осознал вдруг, что монах со своим факелом исчез.

Но теперь Паслену уже не нужен был свет. Его заливало странное янтарное свечение, которое он уже видел раньше.

Кендер вышел из грота, думая, что никогда в жизни не был так счастлив выйти откуда бы то ни было, и обещая себе, что никогда, никогда в жизни не войдет больше ни в одну пещеру. Он огляделся, надеясь еще поговорить с монахом, поскольку не вполне понял его слова о вере.

Монахов нигде не было.

Зато был Рис. Он сидел на холме, пытаясь успокоить Атту, которая лизала ему лицо и руки и пыталась запрыгнуть ему на колени, едва не опрокидывая хозяина на землю от избытка чувств.

Паслен издал радостный вопль и помчался вверх по холму.

Рис обнял его и прижал к груди.

– Спасибо, друг мой, – сказал он, и голос его сорвался.

Паслен засопел было, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, но в этот миг Атта прыгнула на него и повалила на землю, слизывая соленую влагу.

Когда Паслен, наконец, сумел отпихнуть от себя взволнованную собаку, он увидел, что Рис стоит, глядя на море, и на лице его отражается изумление.

Серебристый холодный свет Солинари заливал остров посреди моря. Красные лучи Лунитари освещали Башню, черную на фоне звездного неба, направленную вверх, словно обвиняющий перст.

– Разве это было здесь раньше? – спросил Паслен, почесывая голову и доставая очередного жука.

– Нет, – ответил Рис.

– Ух ты! – воскликнул кендер, пораженный. – Интересно, кто это сюда притащил?

Он даже не подозревал, что тот же вопрос задавали себе Боги.

Глава 16

Первым, что увидел Чемош, войдя в замок, был Азрик Крелл, живой и здоровый, голый, как в тот день, когда он (ногами вперед) вышел из материнской утробы. Наводящий ужас Рыцарь Смерти сидел, съежившись, в углу огромного зала, оплакивая свою судьбу, и трясся.