Проклятие победителя
Шрифт:
Внезапно Кестрель охватило желание сказать какую-нибудь колкость, неважно кому. Тем временем из коридора послышалась музыка, поэтому Кестрель не успела поставить всех присутствующих в неловкое положение.
— Ноктюрн «Сенест», — выдохнула она, тут же узнав мелодию.
Ронан откинул белокурую голову на спинку дивана, украшенную резьбой. Расслабленно вытянув ноги, он окинул Кестрель взглядом.
— Я специально приказал Олену — так зовут раба-музыканта — сыграть эту пьесу. Я знаю, как ты ее любишь.
Кестрель прислушалась. Гэррани играл старательно, однако ноты звучали как-то странно. Когда начался трудный пассаж, Кестрель напряглась. Разумеется, то, что она услышала, было далеко от идеала.
— Давайте я сыграю, — предложила Кестрель.
Брат с сестрой переглянулись.
— В другой раз, — ответил Ронан. — Родители дома.
— Они не заметят.
— Ты слишком талантлива. — Он накрыл ее пальцы своими. — Заметят.
Кестрель убрала руку. Ничуть не смутившись, Ронан подобрал с дивана ленточку и пропустил ее между пальцев.
— Итак, — вновь заговорил он, — что за слухи ходят о том, сколько ты потратила на аукционе? Все только об этом и говорят.
— Точнее, говорили, — перебила Джесс, — пока кузены Тренекс не вызвали друг друга на дуэль.
— Они погибли? — ахнула Кестрель.
Император запретил дуэли, но искоренить старый обычай оказалось не так-то просто. Служители закона, как правило, закрывали на все глаза, если дуэлянты оставались живы. Впрочем, даже в случае смерти одного из участников наказание сводилось к денежному штрафу.
— Нет, — затараторила Джесс, — но кровь все-таки пролилась.
— Расскажи!
Джесс, вдохнув, приготовилась обрушить поток сплетен, но Ронан осуждающе ткнул Кестрель в бок указательным пальцем, обмотанным лентой.
— Ты, — заявил он, — нарочно меняешь тему. Нет уж! Раскрой нам тайну пятидесяти клиньев.
— Нет никакой тайны.
Кестрель решила, что даст самое разумное объяснение, которое, однако же, не имело ничего общего с правдой. А почему она поступила так на самом деле? В чем была настоящая причина? Жалость, наверное. Странное чувство духовного родства.
Или, может, банальное, постыдное стремление обладать?
— Этот раб обучен кузнечному делу, — объяснила Кестрель. — А у отца целый отряд стражников. Нам давно нужен был оружейник.
— Распорядитель торгов так и сказал, — подтвердила Джесс, надевая новое платье. — Как раз то, чего не хватало в поместье Кестрель.
Ронан в удивлении приподнял брови.
— Допустим, но за пятьдесят клиньев?
— Какое мне дело до денег? — Кестрель очень хотелось поскорее закончить этот разговор. — У меня их полно. — Она прикоснулась к рукаву рубашки Ронана и сжала шелковую ткань двумя пальцами. — А за это сколько ты отдал?
Ронану, изысканная одежда которого стоила никак не меньше пятидесяти клиньев, нечего было возразить.
— Раб прослужит дольше твоей рубашки. — Кестрель разжала пальцы. — Значит, это выгодная покупка.
— Верно, — признал Ронан с несколько разочарованным видом, то ли из-за того, что она убрала руку, то ли потому, что разгадка оказалась слишком прозаичной. Кестрель предпочла бы второй вариант: она хотела, чтобы про купленного раба забыла и она сама, и все остальные тоже.
— Кстати об одежде, — перевела тему Джесс. — Мы так и не выбрали, что мне надеть.
— Может, это? — Пользуясь случаем, Кестрель встала с дивана, подошла к шкафу и вытащила оттуда бледно-сиреневое платье, край которого заметила еще издалека. Кестрель приподняла рукав и отпустила, любуясь блеском струящейся ткани, отливающей серебром. — Очень красивое.
— Кестрель, ты с ума сошла? — Джесс в недоумении уставилась на подругу.
Ронан рассмеялся, и Кестрель поняла, что он воспринял ее слова как шутку.
— Не знаю, откуда у меня вообще это платье, — продолжила Джесс. — Такие цвета сейчас никто не носит. Посмотри, оно почти серое!
Кестрель повернулась к подруге с испуганным лицом: перед ее мысленным взором стояли глаза раба, злые и прекрасные.
6
Раб достал из огня брусок раскаленного докрасна металла и положил на наковальню. Не разжимая клещи, он взялся за молот, расплющивая и выравнивая заготовку. Потом, пока металл не остыл, кузнец пристроил деталь на рог наковальни и принялся гнуть подкову. Вот и сам он должен стать таким же податливым, как кусок железа. Быть готовым принять любую форму, какую потребуют новые господа, лишь тогда удастся достигнуть цели.
Закончив работу, раб ссыпал подковы в деревянный ящик. Взяв одну в руки, Коваль провел пальцем по отверстиям под гвозди. В каком-то смысле подкова — совершенное приспособление. Надежное и почти незаметное на лошадином копыте.
Раб отнес подковы на конюшню. Молодая госпожа была там и возилась с одним из боевых жеребцов. Хотя девушка вернулась домой в карете, она, похоже, собиралась еще прокатиться верхом по поместью: на ней были сапоги. Раб держался в стороне, укладывая подковы на полку рядом с другим снаряжением. Госпожа сама подошла к нему, ведя коня в поводу. Несколько секунд она стояла в нерешительности, хотя никаких видимых причин для этого не было.
— Похоже, Ланс потерял подкову, — произнесла она наконец по-гэррански. — Посмотри, пожалуйста.
Госпожа говорила вежливо, но «пожалуйста» прозвучало фальшиво. Это была ложь, приказ, замаскированный под просьбу. Точно ровный слой яркой краски на стенах темницы.
Кроме того, девушка слишком хорошо говорила по-гэррански, будто на родном языке. Это и сбивало с толку. Раб сосредоточился на единственном валорианском слове.
— Ланс, — повторил он, словно пробуя имя на вкус.
— Это такое оружие, — объяснила госпожа. — Вроде копья.