Проклятие рукописи

Пономаренко Сергей Анатольевич

Марк зацепился за что-то ногой и, падая, увлек за собой Кирилла. Даниил налетел на них и покатился кубарем, обронив в темноте биту. Став на четвереньки, он принялся лихорадочно шарить по земле, ругая себя за то, что потерял единственное оружие. Он не смотрел по сторонам, боясь встретиться с безжалостным блеском желтых глаз хищника, изготовившегося к нападению на поверженную жертву.

— Даня, у тебя все в порядке? — послышался голос Кирилла, принявщего вертикальное положение.

— Нет — я биту уронил, — сквозь зубы выдохнул Даниил, продолжая на четвереньках обследовать вокруг себя землю. — Пусть Марк посветит сюда.

— Фонарик сдох, а волк, похоже, от нас отстал — его нигде не видно.

— Он оборотень! Готовится к нападению! — завизжал Марк и сразу получил от Кирилла две звонкие затрещины.

— Нас трое, а он один. Справимся! — Но оптимизма в голосе Кирилла не было. — Даниил, иди сюда — раз сразу не нашел, значит, все.

Даниил поднялся и направился к ним, едва различая в темноте силуэты друзей.

— Теперь куда нам идти? — вслух задал Даниил вопрос, вертящийся на языке у каждого из троицы.

Словно в ответ на этот вопрос, они увидели всего в нескольких десятках метров от себя светящееся пятно.

— Там люди! Мы спасены! — радостно воскликнул Кирилл.

— А если там живет оборотень?! — испуганно проблеял Марк.

— А теперь в кастрюльках греет воду, чтобы из нас сварить супчик, — рассмеялся Кирилл. — Поэтому и волк отстал — его человеческое жилье отпугнуло. Здесь село!

«Странный волк, — подумал Даниил. — Упорно преследовал, а вывел прямо к людям, не воспользовался моментом, когда мы валялись на земле беззащитные. Пожалуй, версия Марка не лишена правдоподобия».

Это был даже не хутор — лишь один небольшой старенький домик да притулившийся к нему сарайчик, а вокруг — глухой лес. Кирилл подошел к окну и попробовал заглянуть в него, но сквозь розовые занавески ничего не было видно. Неожиданно тишину разорвал собачий лай, и к Кириллу метнулась громадная тень. От неожиданности он попятился и, споткнувшись, упал на спину. Два горящих злобой глаза на огромной морде, туловище со вздыбившейся шерстью летели прямо на него. Когда Кирилл, уже чувствуя зловонное дыхание из раскрытой пасти приближающегося чудовища, подумал: «Все! Пропал!» — послышался лязг и лай перешел в хрип — цепь не дала собаке дотянуться до него, не хватило всего полметра.

В домике открылась дверь, кто-то вышел на крыльцо с горящей свечой в руке, и послышался старческий голос:

— Эй, кто там?! Джульбарс — на место! — Собака, для видимости порычав, послушно вернулась и легла возле будки, настороженно следя за непрошеными гостями.

— Автомобиль у нас сломался. Не пустите ли переночевать? — заговорил просительным тоном Кирилл, поднявшись и отряхиваясь от птичьего помета. — А то нас волк преследовал!

— Откуда здесь волки? — усмехнулся старичок. — Лет тридцать о них слышно не было.

— Не верь ушам своим, — пробормотал Кирилл, но не стал спорить. — Зато ваша собака — чисто волк, аж жуть берет при взгляде на нее.

Пес грозно заворчал, словно понял, что речь идет о нем.

— Понятно. — Старичок рассмеялся. — Вы настоящего волка не видели, если Джульбарса с ним сравнили. Это чистых кровей кавказская овчарка — посмотрите на его уши, морду. А вот по величине он не уступает крупному волку. Заходите, располагайтесь. У меня очень скромно, а вы, поди, городские, к комфорту привыкли.

Старичок не преувеличивал — его жилище было более чем скромным. Небольшой коридорчик-кухня с топкой печи, лежанка которой располагалась в небольшой единственной комнате, где еще были стол, шкаф, два табурета и сундук. Зато везде висели пучки разнообразных сушеных трав, создавая непередаваемый аромат, от которого начала кружиться голова. Единственным источником света кроме свечи в руке у хозяина была допотопная керосиновая лампа, светившая довольно ярко.

— Вот наша спасительница! — кивнул на лампу довольный Кирилл. Почувствовав тепло от натопленной печи, он расправил плечи. — Ее свет указал нам дорогу. А у вас здесь классно, теплынь. Красота!

Старичок пояснил:

— Ночи прохладные — осень близко. Я, бывает, и летом топлю — старый, косточки люблю погреть.

Хозяин жилища был совершенно седым, с залысинами и длинной редкой бородкой, небольшого роста, сухонький. Одет был в домотканую одежду светло-серого цвета: длинная рубаха, пузырящиеся штаны, которые были заправлены в шерстяные носки, прячущиеся в лаптях, подвязанных тесемками.

— Сейчас что-нибудь сотворю вам поесть. Немного, но сытно. — Старичок покинул комнату и вышел во двор.

— Дед Мазай, да и только, — фыркнул уже пришедший в себя Марк и тут же воскликнул: — Ты только посмотри, какая вещь! — В углу, под потолком, виднелась небольшая, почерневшая от старости деревянная икона со Спасителем, смотревшим на гостей строго и предупреждающе. — Такую доску классно можно продать. Ей лет сто, а то и больше!

— Чудной дед, — согласился Даниил.

Его как магнитом притянуло к открытой книге огромных размеров, лежащей на столе. Заглянул в нее, и у него перехватило дыхание, сердце бешено забилось в груди. «Не может быть!» Разум отказывался верить в то, что видели глаза. Ровные строчки, причудливо украшенные заглавные буквы на слегка пожелтевшем пергаменте. Подобную книгу, а точнее фотокопию оригинала, Даниил видел в Музее книги, расположенном в Лавре. Только там был древнеславянский текст, а здесь явно латынь. Острожское Евангелие датировано XI веком, а какой возраст у этого манускрипта? Ровные буковки, одна в одну, — не верилось, что это рукописный текст, а не отпечаток набранного шрифта. Даниил пожалел, что не слишком усердствовал на спецкурсе по латыни, но кое-какие знания все же сохранились. Он открыл заглавную страницу манускрипта и внизу обнаружил дату — длинную строчку римских цифр. Посчитал один раз, пересчитал, и обильный пот выступил у него на лбу. «Этого не может быть!» В висках у него застучало, пальцы рук задрожали мелкой дрожью. «Если этот манускрипт — не подделка, то он гораздо старше Острожского Евангелия — наиболее древнего манускрипта, дошедшего до наших дней. Конец десятого века — в это время молодое государство Киевская Русь только приняло христианство. Как столь ценная древняя рукопись оказалась в избушке, затерявшейся в лесной глуши, да еще так хорошо сохранилась? Понимает ли старик, сколь уникальным историческим документом он обладает?» Даниил осторожно закрыл книгу и посмотрел на обложку — толстая темно-коричневая кожа, на всю высоту искусно вделан крест из желтого металла. «Золотой?» — мелькнула мысль.

А Марк все вертелся возле иконы, образа на потемневшей доске, изучая ее, и наконец пришел к выводу:

— Какие сто — ей лет полтораста, а то и двести!

Кирилл также нашел себе занятие: открыл грубой работы деревянный шкаф и с изумлением увидел, что на верхней полке теснятся книги в почерневших кожаных переплетах, кое-где с едва заметной, полустершейся позолотой надписей на корешках, внушая к себе уже только одним видом уважение. Ниже стояли кастрюли, тарелки и всякая кухонная утварь.