Проклятие старого ювелира
Шрифт:
– Но сначала ты мне другой дай, все-таки с ним надежнее.
– Не понимаю, чего мы ждем, – с досадой проговорил сидевший перед полковником Игорь. – Брать надо Торбу, и все дела. Ведь есть показания вора, драгоценности, которые он подарил подружке. Что еще надо?
– Не дают ордер на его арест, – недовольно ответил полковник. – Нет явных доказательств. Я с трудом уговорил суд дать ордер на арест Отмычки.
– Но ведь Ларионов сообщил о показаниях Отмычки, где он говорит о сейфе, из которого…
– А если сейфа там нет, – перебил полковник, – представляешь, что будет? Сейчас эта демократия, мать ее!.. – неожиданно для майора, да и для себя тоже, высказался полковник. – Улики налицо, есть показания жулика, есть драгоценности, изъятые у подруги вора, но не дают возможности взять Торбу. Сейчас, даже если что-то там было, он уже наверняка убрал. Но как только доставят Отмычку, все будет нормально…
– А почему его не везут?
– Отправлять этапом опасно. Сейчас ведь если арестуешь кого-нибудь, еще надо, чтобы он живым остался. Вот с Бешеным медики разберутся, Ларионов самолетом доставит Отмычку, тогда мы и получим добро на Торбу. А то ведь жалобу написал, сволочь!.. Хорошо еще не потребовал компенсации за моральный ущерб. Но санкцию на обыск не дали. Дурость это! Есть подозреваемый – надо дожимать. Даже если Отмычка не его обворовал, надо было дорабатывать с Торбой до конца. Он тоже крепко замешан в этом. Когда его привезли сюда и я ему показал драгоценности, так думал – его инфаркт хватит. А потом звонок адвокату, приехал этот хренов однофамилец знаменитого художника, и все – нарушены такие-то статьи и допрос проводился неправильно. И где показания человека, обворовавшего его подзащитного?.. В общем, наплел с три короба, а Торба сразу приободрился и замолчал. И все кончилось, не успев начаться. Раньше бы я его дожал. А теперь хренушки посадишь, если он и виноват, но есть деньги и покровители. Мне уж кто только не звонил, даже один из Городской думы. Правда, не депутат, но ошивается там. А тут еще прокуратура… Горячев звонил. Правда, тоже с досадой, но посоветовал – отпусти ты его, а то сейчас в свете дела оборотней таких собак могут навешать, что потом и не отмоешься. А Торба, когда уходил, все грозился, что поувольняет нас всех.
– Знаю, – улыбнулся майор, – он и мне обещал. А как с этой самой Люсьен-то быть?
– Ее показания сейчас ничего не значат, – вздохнул полковник. – Если она их даст, то ее придется привлекать за пособничество и укрывательство. На это сразу же укажет Суриков, он в этом деле, несмотря на молодость, не одну собаку съел. Если привезут Отмычку, дело другое будет. Отвезут его в коттедж Торбы, и он все покажет, – это уже зацепка. Торба, слава Богу, на вопрос, бывал ли у него Отмычка, возмущенно ответил, что с подобными людьми он никаких дел не имеет. Это уже плюс нам. А вот если Отмычку убьют, то показания этой Люськи будут против Торбы. И статья ей уже грозить не будет. Скажем, что по ее наводке взяли Отмычку, а молчала о Торбе потому, что боялась за свою жизнь. А раз Отмычка убит, она решила дать показания против Торбы, потому что уверена: Отмычку убили по заказу Торбы или его подельников.
– Ох и жизнь пошла! – воскликнул Ягунин. – Сейчас, чтобы посадить мафиози, нужно быть и артистом, и…
– И еще хрен знает кем. Так что скажи Федорову, пусть держит эту бабу на коротком поводке. Она может очень и очень пригодиться. Кстати, произошло классное совпадение – в Хабаровске взяли курьера с драгоценностями, которые один в один с теми, что были у Лапшиной. Так что сейчас Торба и тот курьер вполне могут начать давать показания, валить один на другого.
– Но Торбу могут убрать.
– Не думаю. Во-первых, сразу станет ясно, почему его убили. Во-вторых, будут искать его сообщников по реализации драгоценностей. Главное, чтобы сейчас Отмычку доставили без хлопот. А то я что-то волноваться начинаю. Ларионов, конечно, ас. Отмычку держат в камере одного, но хрен его знает, вдруг и там оборотни есть? Вполне может случиться так, что утром найдут Отмычку в петле, и попробуй докажи, что его повесили. И насчет курьера есть сомнения, я о том, останется ли он живым. К тому же там что-то непонятное происходит – свидетели начинают отказываться от показаний. Мол, не видели мы, что в чемоданчике у задержанного милицией были драгоценности. Видно, давить на них начали. И тем не менее до суда этот, – он посмотрел на фамилию, записанную на листке, – Алимов будет сидеть. Это уже хорошо.
– Да, конечно, надо что-то делать, – быстро говорил в сотовый Торба. – Если этот жулик, мать его, покажет, где что брал, у ментов будет козырь. Может, мне надо заявить, что этот самый вор был у меня в доме и просто оговорил меня? Или…
– Ты совсем от страха рехнулся, – перебил его мужской голос. – Ни в коем случае. Тогда уж точно тебя упекут и надавят как следует. Этот вор может сказать, что не обворовывал тебя, а ты сам ему дал эти украшения. В общем, ни в коем случае. И не волнуйся, скорее всего жулик просто-напросто сдохнет в Хабаровске. И еще: ни слова, ни полслова о знакомстве с Гариком. Ты о нем ничего не знаешь и никогда с ним не встречался. И третье… если все-таки тебя возьмут – молчи и стой на своем. Вякнешь хоть слово по делу – ты труп. Молчание – твоя жизнь в любом случае.
– Москва не выпускает и не принимает самолеты, – недовольно проговорила Кристина, – и уехать мы не можем. Придется сидеть здесь, вдруг дадут разрешение на рейс?..
– Подождем, – спокойно ответил Робот. – В свете того, что сейчас у ментов есть, лучше быть подальше от Москвы. Если вдруг кого-то возьмут, мне сразу сообщат, и мы успеем смыться, например, в Японию. Сейчас лучше держаться на расстоянии от хабаровских партнеров.
– Ну что ж, ты умеешь не только драться, но и размышлять. Я поехала в Хабаровск только из-за этого.
– А я думал, из-за другого, точнее, из-за других. – Робот подмигнул Кристине.
Его щеку обожгла сильная пощечина. Он рассмеялся:
– Приличный ударчик. Но ты ведь умеешь бить и кулаком. Почему же…
– Ты мне здоровый нужен, – спокойно отозвалась Кристина.
Сидевшие чуть в стороне два парня переглянулись.
– Понял! – кивнул державший сотовый крепкий молодой мужчина. – Все будет сделано.
– В тот день, – сказал в сотовый Ягунин, – у метро дежурил сержант Допорин Михаил Антонович. Я узнаю о нем все, и мы займемся этим гадом. Он точно связан с теми, кто пытался взять Люську и сделал укол ее подруге. Клавдии сделали укол, мгновенно усыпляющий крупных хищников, спасти ее было уже нельзя. Надо все выяснить об этом сержанте, и он…
– Не сходи с ума, – перебил его Федоров. – Этот сержант ничего не должен знать, иначе его просто убьют, а нам он ничего не скажет. Что у нас есть против него? Ноль. К тому же говорить тебе сейчас никому ничего нельзя. Ты был там, когда убили эту Клавдию, и ничего не сделал, чтобы задержать преступников. Надо установить наблюдение за Допориным и уже после этого что-то предъявлять. И ни в коем случае не сообщать нашим. Надо будет самим допросить его. Если потребуется – жестко.
– А мне это все больше нравится, – рассмеялся Игорь. – Значит, так и будем работать. Я привлеку к этому одного своего знакомого. Он что-то вроде частного детектива, у него в таких делах опыт есть.
– «Скорую» угнали за два дня до этого и заменили номера. Конечно, никого не нашли. Ты хоть морду того врача запомнил?
– А как же, узнаю с ходу. Я по свежей памяти фоторобот составил, один к одному. Раздам его своим, пусть пошарят негласно. Есть верные мужики, которые вопросов задавать не будут.
– Отлично, – подытожил капитан.
– Интересовался дежурившим у станции в тот день, – тихо сообщил в сотовый подтянутый капитан милиции. – Не знаю зачем, но интересовался.