Проклятие старого ювелира
Шрифт:
– Вот что, – не дала договорить ему Кристина, – пару дней просто побродите по городу, осмотритесь, привыкните к нему. Пока мы показываться Барону не будем. И своих знакомых обязательно навестите. Узнайте новости и вообще обстановку.
– Есть, – кивнул Робот.
Двое парней, сидевших на диване, усмехнулись. Она вышла.
– А сама точно к Барону нырнет, – сказал крепкий парень с сережкой в левом ухе.
– А вот тебя, Цыган, – недовольно проговорил Робот, – это вообще не касается. Тебя взяли в последнюю минуту. Ты же из хабаровских, вот и прошвырнись по своим
– Странно, – вздохнула Илина, – она должна была появиться еще вчера. Однако ее нет. Что из Москвы улетела, это точно. Но где же она? – Илина посмотрела на стоявшего у двери Быка. – Отправь парней по гостиницам. Пусть проверят, не остановилась ли в какой Кристина Аркадьевна Лукашевич.
– Понял. – Бык вышел.
– Что-то ты, сучка, задумала, – зло прошептала Илина. – И Зубр вообще ничего не делает. А ведь Алимов вот-вот заговорит, – вздохнула она. – Тогда главное – узнать заранее, и я успею удрать.
– Да поймите же, – недовольно проговорил сержант милиции, – не получится сейчас ничего…
– Это ты не поймешь, – возразил Зубр. – Тебе, козленышу, бабки я отстегнул? Отстегнул. Так что давай, мусор, работай. В общем, вот что я тебе скажу: или ты делаешь работу, или сам на нары пойдешь. За что, ты в курсе. Не забыл двух пьянчужек с золотишком? А кстати, где оно, золото-то? У тебя тачка появилась, дачка и шмотки приличные. Куда твое начальство смотрит? – Он покачал головой. – Хотя у начальства наверняка рыльце в пуху. Точнее, в золотой крошке. Короче, Костюков, я те, козлу, свое слово сказал. Думай, мусор! – Поднявшись, он взял рюмку коньяка и, выпив, вышел.
Милиционер сумрачно посмотрел на дверь. Выматерившись, налил водки в стакан и залпом выпил.
– Москвич мешает, – процедил лысоватый верзила. – Он, паскуда, со всеми за ручку здоровкается и каждый день, сучара, Отмычку выдергивает. В общем, хрен чего с ним сотворишь. Мы уж бабок мусорам предлагали – не берут! – Верзила выругался.
– Однако что-то делать надо, – проговорил Леонид. – Клиент просит и деньги давал. Короче, вот что, Сохатый, у тебя трое суток. Я тебя за язык не тянул, ты сам на это напросился. Говорил – сделаем мы этого жулика в темпе, а выходит, лапшу мне на уши вешал. Зря ты так.
– А пугать меня, Барон, – процедил верзила, – не надо. Я тебе не шестерка. Убирали мы двоих по твоему заказу, помнишь? А сейчас не выходит. Москвич крутится там постоянно. И боятся его все. Неужели не въедешь?
– Это ты не въедешь, зубы показываешь. Я тебе сказал – или бабки к двенадцати чтоб были, или завтра я хочу услышать, что задержанный домушник – труп. – Барон посмотрел на двух стоявших у дверей парней. – Проводите Сохатого.
– Да я и сам дорогу найду. – Тот поднялся.
Стоявший слева сильно ударил его ногой в живот. Другой парень, прыгнув вперед, ребром ладони сильно рубанул по шее согнувшегося Сохатого. Леонид, не оборачиваясь, налил себе шампанского. Сделав пару глотков, захрустел яблоком. Парни, подхватив Сохатого за руки, вытащили его из комнаты.
– Развинтились, гниды, – вздохнул Леонид. – Раньше ботинки вылизывали, а волю дал – заблатовали. Не перестарались? – спросил он.
– Живой, – отозвался один из парней.
– Как отойдет, тащите ко мне, – приказал Леонид.
– Леонид Ермолаевич, – войдя в другую дверь, проговорила девушка, – вас. – Она протянула сотовый телефон.
– Кто?
– Перов.
– Наконец-то! – Леонид взял сотовый. – Говори.
– Я в городе, – услышал он мужской голос. – Мне сказали, что тут неприятности, так?
– Приезжай, – буркнул Леонид, – я в охотничьей избушке.
И, отключив телефон, отдал его девушке. Та сразу вышла.
В сотовом Илина услышала голос Быка:
– Кристина Лукашевич остановилась в «Туристе». В номере она одна, но с ней прилетели еще трое. Москвичи.
– Ясно, – усмехнулась Илина. – Возвращайтесь.
Отключив сотовый, пробормотала:
– Что же ты задумала, сучка?
– Да чего базарить, – ухмыльнулся полный молодой мужчина, – дела у Барона на ноль пошли. Тут повязали какого-то фраера с чемоданчиком. В нем, базарят, бабок на пол-лимона зелени. Пока тот фраер молчит, но все понимают, что от Барона он. И какого-то воришку хапнули. Да еще москвич тут крутится из МУРа, по душу Бешеного прикатил. Тот под психа косит, а может, в натуре тронулся. Когда его брали, он подстрелил двоих, ну и с крыши свалился. А его эти собровцы хреновы, говорят, долго топтали. В общем, скорее всего в натуре крыша съехала.
– А что насчет самого Барона говорят? – спросил Цыган. – Менты его на поводке держат или…
– Он сам кого хошь на поводок посадит. Он же три года назад о себе заявил. Убрал тут парочку заершенных. С ворьем, которое в городе заруливало, быстро добазарился. И в сопках его парнишки воду мутят, все под себя подгребли. Да еще Тайга с ним. А у того, считай, все там схвачено. В общем, на Барона многие зуб точат, но он на всех хрен забил. Тут один фраер столичный нарисовывался, вот ему Барон в ноги кланялся. Видать, хозяин, и…
– Погоди, Пряник, – остановил его Цыган, – что еще за фраер московский? Когда он приезжал?
– Пару месяцев назад. Его с Бароном на реке видели. Рыбалку, видать, любит. А больше и не светился нигде. Но тут шакалы Барона все обложили, и что странно – менты тоже. Такое чувство, что тот, из столицы, птица высокого полета и все у него схвачено.
– А выглядит как?
– Да хрен его знает. Его только издалека кто-то из братвы видел. А базар от кого-то из парней Барона пошел. Сам понимаешь, кто к Барону в шестерки попал, сразу из себя строят.
– Понятно, – кивнул Цыган. Дотронувшись до сережки, поставил на стол бутылку коньяка.
– Е-мое, – Пряник взял бутылку, – французский. Кучеряво живешь, Цыган. А эту хреновину на кой вставил? – Он взглянул на сережку.
– Я в натуре цыган, – ответил тот.
– Понятно, – недовольно проговорил мускулистый длинноволосый блондин. – Значит, дело на грани ханы. Зря я, выходит, вернулся.
– С тобой-то как раз все и наладится, – сказал Леонид. – А вот в тайге дела пошли не так – Кнута с парнями перебили.