Проклятие Валнира
Шрифт:
Как только он произнес это, из укрытий показались несколько тощих женщин и грязных ребятишек, еще несколько выглянули из окон и дверей полуразрушенных хижин, внимательно глядя на пришельцев.
Райнер озадаченно нахмурился, когда длиннозубый подвел его и его товарищей к самому большому дому. Уже совсем стемнело.
— Так вы бандиты? Или это все же ваша деревня?
Длиннозубый скривился.
— Ну, вообще-то, и то и другое верно. До войны многие из нас жили здесь или поблизости. А потом мы ушли воевать за Карла-Франца — и хороша же была наша
— Недурно прячетесь, — сказал Райнер.
— Ага. Практики сколько угодно. — Длиннозубый пожал плечами. — Если бы мы могли попросить милорда Халшелфта о защите, он бы искоренил язычников и снова сделал эти земли безопасными, но, увы, мы… большинство из нас меченые, как и вы. Он скорее повесит нас, чем защитит.
Они вошли в дом. Мечты Райнера об оленине и мясе кабанов, поджаренном на вертеле, и реках краденого монастырского вина были разбиты, как только длиннозубый предложил им место у маленького очага и послал за едой. Мебели не было. Они сидели на полу. Ветер свистел в пустых окнах, в углах на сквозняке собирались сухие листья и грязь. Огня едва хватало, чтобы Райнер мог согреть руки, не то что просушить одежду.
Бандиты жили скудно, но не жмотничали. Они наполняли миски и кружки гостей, и не по одному разу. Оленины не было. Кабана, впрочем, тоже. Только жилистые кролики, поджаренные до хруста белки и жидкое водянистое варево из овса и дикой моркови. Но, по крайней мере, удалось набить желудки и немного отогреться.
Обкусывая последние кусочки с костей кролика, Халс нагнулся и зашептал на ухо Райнеру:
— А что бы не присоединиться к этим парням? Похоже, они ничего.
Райнер покривился. При свете огня было хорошо видно, как истощены эти разбойники, лица их были худы и нездоровы. Нет, не веселые бунтари, ведущие беззаботную жизнь, а люди, за которыми постоянно охотятся. Они страстно желают вернуться к прежней жизни, но для них это так же невозможно, как слетать на Маннслиб на спине грифона.
— Почему нет? — сказал Райнер. — Да потому, что я тут буду так же к месту, как ты — при дворе короля Бретонии.
— А что? — сказал Халс. — Неплохо.
— Думаешь? Взгляни на них, они же голодают.
— Так ведь зима ж была, — вставил Павел. — Зимой всегда труднее. Но сейчас весна, скоро еды будет навалом.
— А потом опять зима…
Халс пожал плечами.
Райнер заговорил тише и поближе наклонился к ним. Он не хотел, чтобы бандиты услышали.
— Да оставайтесь, если хотите. Я вас останавливать не буду. — Он поднял руку с клеймом. — Но у нас есть шанс в конце пути стереть этот знак и вернуться к нормальной жизни: мне — за карточный стол, вам — на ферму. Мне кажется, это лучше, чем ошиваться
Халс и Павел нахмурились, отодвинулись и пошептались друг с другом. Вскоре Халс снова подался вперед, немного смутившись.
— Мы с тобой, капитан. — Он пожал плечами. — Мы… ну, иногда трудновато поверить, что вернешься домой, особенно после всего, что с нами было.
— Да, — сказал Райнер. — Я знаю.
Кто-то хлопнул его по спине. Длиннозубый сел рядом с ним, его, как всегда, сопровождали двое помощников.
— Ну и как вам нравится наша скромная домашняя пища? — спросил он с усмешкой.
— Лучшее, что мы ели за много дней, — честно признался Райнер. — И мы благодарны вам за гостеприимство.
Бандит отмахнулся:
— Это не гостеприимство. Вы за него так или иначе заплатите. Если останетесь с нами, будете выполнять свою часть работы. Уйдете — так ваши кошельки станут полегче. Ну как, решили?
Райнер вздохнул. Он ожидал чего-то подобного. В конце концов, это были бандиты.
— Полагаю, мы двинемся дальше. Вы были более чем щедры, но вам и самим тут несладко. Не хватало еще кормить лишние рты.
— А куда вы? — спросил тот, что с косами.
Райнер нахмурился и потер руку.
— Тот, кто заклеймил нас, едет сейчас с графом Манфредом, который хочет отбить Нордбергбрухе у северян. У нас есть к нему одно дело, остается лишь найти Нордбергбрухе. — Он криво усмехнулся. — Мы окончательно потерялись.
Курносый скорчил мину:
— Побежите обратно в руки своих палачей? Ненормальные.
— Они хотят предать нас, — сказал воин с косицами. — Надеются заслужить снисхождение за наш счет.
Райнер пригвоздил его сердитым взглядом:
— Вы что, сэр, думаете, я совсем дурак? Я кое-что знаю об имперском правосудии. Для тех, кто носит знак молота, милосердия просто нет. Они могут и не послать меня под топор, а вот киркой и лопатой обеспечат наверняка. Так или иначе, но я умру в цепях.
Воин фыркнул, но длиннозубый раздраженно махнул рукой:
— Прекрати, Герхольт. Ты ж самого Зигмара готов заподозрить. — Он улыбнулся Райнеру. — Вы выбрали непростой путь. Сегодня утром мы видели, как Манфред вел войска к Нордбергбрухе, а из гор выходили хаоситы, чтобы защитить крепость. Думаем пойти туда после битвы, подобрать кости мертвецов.
У Райнера дрожь пробежала по позвоночнику.
— Думаете, значит, что битва уже началась? А войска графского брата, барона Альбрехта, вы видели?
— Боишься, заклятый враг помрет без твоей помощи? — спросил курносый.
— Именно. Не хватало, чтобы какой-нибудь грязный хаосит лишил меня возможности поквитаться.
Длиннозубый покачал головой:
— Манфред никак не мог добраться туда раньше заката. Ну и до утра еще будут собираться. А брата его я не видел.
Райнер изобразил что-то среднее между вздохом облегчения и стоном. Облегчение было вызвано тем, что они не опоздали, но мысль о том, что еще предстоит сделать, сводила всю радость на нет.