Проклятие волков
Шрифт:
Тем временем пятнадцать других медленно опоясывали и опоясывали верхнюю часть колонны шнуром, будто майское дерево. Наконец, поверх шнура они налепили нечто, напоминающее восковые печати, восьми дюймов в поперечнике. Это были особые круговые заряды большой разрушительной силы. Такой круговой заряд, прикрепленный к поверхности, касался ее лишь в одной точке, большая его часть совсем не касалась поверхности, но именно в центре круга он при взрыве высверливал аккуратную, глубокую дыру практически в любом материале.
Произошел лишь один несчастный случай. Африканец приклеивал заряд чересчур тщательно и отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой. Позади не на что было поставить ногу. Он полетел вниз на кучу шлака со скоростью большей, чем две мили в час. Идиотские следящие машины решили: транспортное устройство вышло из-под контроля, применяй Второй Сигнал тревоги. Другие неописуемые машины, разбросанные по безлюдному плато, ожили, разрядили свои аккумуляторы и выпустили гистерезисные токи в направлении катящегося кубарем человека. Прежде чем он достиг подножия шлаковой кучи, его кислородный баллон разогрелся докрасна и взорвался; в течение секунды, ярко сверкая, металл сгорел. Остальные из группы минирования, которых захватило краем поля, почувствовали, что дырки для шнурков в ботинках и молнии жгут их, а баллоны на плечах на какое-то мгновение превратились в горячие угли. Мгновение миновало; боль осталась, но не становилась сильнее. Они стойко продолжали обматывать проводом и оклеивать зарядами колонну, пока не вернулась вторая партия, травя шнур, похожий на гремучую змею.
Тропайл был все еще духовно связан со Снежинкой через зеленое существо. Он уже не жил полной жизнью Снежинки, но еще и не отошел от нее полностью. Это было различие между комой и смертью. Не слишком серьезно для стороннего наблюдателя, но самое важное в мире для больного.
В его коматозное сознание пробивалась мысль, что Пирамиды возобновили атаку восьмиугольником и двигаются все быстрее, чтобы сцепиться с загадкой на гусеницах, маячившей перед ними. Скорость разрядов увеличивалась, заметил он. К этому моменту более мелкие задачи нужно поставить перед восьмью вспомогательными отрядами, а его группа должна была произвести взрыв.
Он вел свои тридцать человек под защиту заброшенной башни, где они спрятали оставшееся оружие; конец запального шнура он вставил в последний блок желтого тритона в пятидесяти футах. Он установил ружье для устойчивости на заржавевшей плите и отправил в блестящую маленькую цель трассирующую пулю тридцатого калибра.
Подрывная шашка взорвалась и подожгла запальный шнур, который сгорел — скорее взорвался — со скоростью тысяча футов в секунду. Взрыв сначала достиг колонны, а потом раздался грохот круговых зарядов, пробивающих аккуратные, раскаленные добела дыры вокруг пятидесятифутоной трубы. Взрыв осветил колоннаду из паучьих ног, которая поддерживала верхнюю часть, взрывы сливались в один сплошной грохот, вспышки выглядели как одна движущаяся линия огня. И вдруг — тишина, и вдруг — новые, непохожие на взрывы шумы — скрип и грохот металла. Верхняя часть трубы слегка осела в центре, где ее подрезали на четверть мили по окружности, еще немного осела и рухнула, разбившись вдребезги. Там, где она ударилась о сотни зазубренных скал и глыбы камней, холодный и хрупкий металл разбился на куски, огромные искореженные пластины и черепки. Дребезжащий звук прорвался через скалы и металл к их ногам и по костям добрался до ушей. Сильный поток вязкой жидкости хлынул из расколотого толстого конца верхней части и забил фонтаном в виде звезды с тысячью лучей из дырочек, которые опоясывали верх колонны. Потерявшая опору искривленная труба на самом верху колонны издавала звуки, похожие на жалобу и вздохи металла, и испустила дух. Она кренилась все ниже и ниже и рвалась по линии, где проходили отверстия. Эти отверстия, нагретые добела, не только проникали в металл, но и прокаливали его. От нагревания и охлаждения его кристаллическая структура изменилась, сейчас его можно было вытягивать, и при этом он бы не разрушался. И вновь грохот, когда колонну, самое высокое из деревьев, срубили. Ее вершина раскололась, ее прокаленное основание не выдержало и оползло в виде расплывшейся восьмерки.
То же происходило в миле к Югу. Скрючившись за башней, они видели огни на горизонте и чувствовали на зубах грохот и скрежет металла.
— Мы все прекрасно проделали, — без улыбки сказала Снежинка Тропайлу. — Сейчас мы должны защищать проломы.
— Не так ли? — добавило зеленое существо сардонически.
Большая часть механизмов, которые усеивали унылый пейзаж планеты и находились до этого в покое, пришла в движение. Из-под завалов мертвых позабытых электромеханических элементов выползали основные машины по ремонту магистралей питания. Они представляли собой универсальное оборудование. Не имело значения, где они находились, когда падение давления в магистралях или нарушение работы цепей в магистрали делало их присутствие необходимым. Последнюю свою работу, заделку дыры от метеорита в колонне, они выполнили сто лет назад. И с тех пор находились поблизости. И когда свинцовые элементы комплекса фабрик по производству хлора вышли из строя, наладочные машины с нетерпением ждали, когда им поставят новые. Они могли начать действовать по сигналу, и сигнал пришел.
Их было около сотни. Они напоминали неимоверных размеров танкдозеры, которые были оснащены самыми разнообразными приспособлениями: выдвижными кранами, парами рук, вилами. Они не были боевыми машинами, но, учитывая их назначение, их построили так, чтобы они были стойкими к действию природных факторов и могли проложить дорогу к поврежденной магистрали, несмотря на землетрясение, метеориты, наводнение или порванный электрический кабель.
Но человек не был учтен среди этих неблагоприятных факторов.
Тридцать людей молчаливо ждали десять машин, которые пробивались к разрушенной колонне и рухнувшей трубе: девяносто других чудовищ пересекали мрачную планету, направляясь к другим таинственным повреждениям, о которых они получили сообщение. Роджет Джермин с ужасом отвинтил крышку с ящика, на котором по трафарету старинными черными буквами было написано: «Испытательный полигон. Абердин». Внутри, в ячейках, похожих на соты, находился десяток тонких трубок с яйцевидной выпуклостью на одном конце и стабилизатором на другом.
— Будешь заряжать, как тебе показали, — сказал Тропайл Джермину. Тропайл пристроил базуку на плечо, посмотрел в ствол и поймал на мушку самую близкую из ремонтных машин, которая находилась в трехстах ярдах и быстро приближалась.
В этот самый момент Снежинки не стало. В едином порыве любви, прощания и боли она передала Тропайлу изображение — испепеляющий голубой плазмоид, выкипающая питательная жидкость, и они в этой кипящей цистерне.
Джермин нерешительно похлопал его по плечу — условный сигнал «взведено и заряжено». Глен Тропайл рухнул под ничтожным весом металлической трубы и снаряда. Он лежал и рыдал. Он был мертв; его только что не стало.
— Дай мне эту чертову штуковину, — сказала Гала Тропайл, вырвала у него реактивное ружье и неумело взвалила его на плечо.
— О Боже! Осторожнее! — закричал Джермин. — Они атомные!
— Я знаю, — коротко бросила она. Она укрепила передний конец трубы на пригорке, прицелилась и нажала кнопку. Женщина, которая стояла позади нее и в которую попал выхлоп ракеты, схватилась за обожженное плечо и упала, корчась от боли. Никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Их глаза были устремлены на крошечный огненный шар, который молнией поразил первую из ремонтных машин и обратил ее в огромный огненный шар. Пурпурно-красное грибообразное облако появилось над ней, но прежде чем появилась шапка гриба, Гала Тропайл уже кричала Джермину:
— Заряжай! Заряжай!
Этот участок экватора планеты полыхал в течение следующего часа от смертельной агонии сотен машин. Вместе с ними погибло несколько мужчин и женщин. В одном из ящиков с ракетами находились бракованные заряды, которые не были обнаружены при проверке в Принстоне. Эта группа сражалась против машин ружьями, не причинявшими им почти никакого вреда, кроме крошечных отметинок в металле, а круговые мины рвались почти рядом, что было равно самоубийству. В этой группе из тридцати человек осталось лишь двое к тому времени, когда соседи смогли направить свои ракетные ружья на этот фланг.