Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
Шрифт:
Потому как падать там мог только некто очень конкретный, а не абстрактный. Едва ли пойманный мастером туман мог наделать столько шума! А значит, наделать его мог лишь сам Рэдхэйвен. И, кроме меня, в гхарровом коридоре в этот ранний час никого нет.
Просунулась в кабинет на одну пятую и оглядела поле боя. Надменное тело столичного сноба, валявшееся на полу без чувств, умудрялось даже лежа задирать небритый подбородок!
Вокруг отключившегося мага клубился все тот же черный дым. Только вел он себя, ей Варху, странно. Окутывал мужчину
Будь я необразованной простачкой, понятия не имеющей об опасностях, что таят в себе «дети Тьмы», решила бы, что морок сожалеет о содеянном. И заботливо пытается привести Рэдхэйвена в чувство. Серьезно, этот черный дымок выглядел виноватым!
Впитывая изумленно удивительную картину, я приблизилась осторожно к телу. Подтянув узкие штаны в коленях, присела, пригляделась. Морок был увлечен лобызаниями и на меня внимания не обращал.
Столичный квахар в «сияющих доспехах» был совсем плох и бледен. Даже загар сполз. Похоже, поединок с темной сущностью его прилично вымотал. Или не он, а другое что-то.
Почему-то пятую точку закололо чувством вины. Но в отличие от черного облачка с хоботком я лобызать магистра не собиралась.
– Эй… сир, – прошептала, подбираясь на коленях ближе. «Мистером» его сейчас назвать язык не повернулся.
Сир не шелохнулся, продолжая хранить на высокомерном лице выражение холодной учтивости. Очень, надо признаться, раздражающее. И я, окончательно спятив, принялась ладонями отмахивать черную жуть от бездыханного тела.
– Брысь! – шикнула на исчадие, перенимая хамоватые интонации хитанца. Должно же это хоть с кем-то работать? – Пошел прочь!
Морок оказался тягучим, вязким. Тут же прилип к пальцам, и пришлось стряхивать его, как какую-то слизь. Брр! Дымчатые комья полетели в стены, что-то шлепнулось на пол.
На ладонях остались темные разводы, и я брезгливо вытерла их о парадный мундир королевского мастера. Надеюсь, у него еще есть. Он ведь говорил что-то про багаж.
Туман смотрел на меня со снисходительным любопытством. Как на слабоумную, точно. Решившую голыми руками без всяких фиолетовых ниточек его прогнать.
Но я и не надеялась от него совсем избавиться. Хотела только с самодовольной физиономии сдвинуть. Мое теоретическое чутье подсказывало, что эти лобызания только усугубляют ситуацию. И чем усерднее морок будет вылизывать пострадавшего, тем дольше тот пробудет в отключке. А мне одной тут сидеть совсем не нравится.
– Мастер Рэдхэйвен… Давайте уже просыпайтесь, хорош дрыхнуть!
Ценное пространство над побледневшим хитанцем освободилось, и я с невиданным усердием похлопала его по колючим щекам. Ему полезно.
Мужчина приоткрыл глаза, плывущим взглядом сфокусировался на мне и выдавил нечто, сильно напоминающее проклятье. Но раз у меня не отросли лоснящиеся метровые рога, оно было «понарошку».
На меня снова глядели черные агаты вместо желтых джантариков, но я решила не удивляться. После тесного общения с мраком галлюцинации вполне нормальны.
Я замахнулась, и мастер резко поймал мою руку, настроившуюся на новый удар. Немного отвел от своего лица. Сглотнул, карябая мутноватым взглядом прикушенные губы.
– Опять дерешься? – прохрипел бархатно.
– Что значит «опять»? – резонно удивилась, пытаясь выпутаться из захвата.
Не для того, чтобы ударить снова. Просто хотелось свободы: ощущать кожей его жаркое прикосновение было в высшей мере неловко. Очень. И шея опять саднить начинала. И пятая точка предательски заныла.
Но он крепко держал. Пялился на нависшую над ним меня. И щекотно, волнующе поглаживал пальцем запястье.
– Эйвелин…
– Ум? – теперь уже я сглотнула.
Нельзя так на людей смотреть! Обычных, неподготовленных. Прожигая глазами до самых внутренностей.
– Пошла вон… отсюда… – прохрипел мастер защиты.
Я даже не сразу его поняла. Потому как цепкий, магнитящий, арканом хватающий взгляд очень расходился со словами. И явно меня никуда не отпускал.
– Все-таки вы невозможный хам, – покачала головой удрученно. И чему я удивляюсь? Он же хитанец. Там все такие. – Я тут вас спасаю, между прочим.
– Превращая мое лицо в отбивную? Уходите, мисс Ламберт, – вспомнил столичный квахар про любезности. – Здесь неспокойно. Морок Кхи-Гарда успел прорваться.
– Ах, во-о-от как его зовут…
– Кого? – удивился мастер, соскальзывая взглядом с моих губ на шею.
– Того, с хоботком.
Я поискала глазами виновника происшествия, но гаденыш успел улизнуть за шкаф и как раз в этот миг подтянул за собой волочащийся «хоботок». Но, может, это у него хвост был.
– Он местами размазался по стенам. Не знаю, как это убрать, – призналась, украдкой вытирая об мастера свободную руку, на которой еще остались темные ошметки.
Рэдхэйвен приподнялся на локте и недоуменно заозирался. А потом с тяжелым выдохом упал обратно на лопатки.
– А он вас тут, кстати, вовсю облизывал, – осуждающе покачала головой. – Как преданный пес. Выглядело гадко. Что вообще случилось?
– Слом проклятия привел к разрыву, – проворчал маг. – Хаотический морок прорвался и вышел из-под контроля.
– А-а-а… – протянула, придавая лицу понимающее выражение.
Что-то сломалось, где-то разорвалось, кто-то прорвался… Что тут непонятного?
– Обычно мы ладим, и он слушается… Как правило, – хрипло рассказывал Рэдхэйвен, перехватывая мою грязную ладошку и принимаясь старательно оттирать пятна своими шершавыми пальцами. Настолько старательно, что я до кончиков ушей мурашками покрылась. – Но случаются кризисы в общении. И мы… повздорили.
– Огхарреть, – выдохнула, глядя на ошметки черного тумана, уползавшие в щели между стен. – А у вас опять глаза золотом светились.
– Вам виднее, Эйвелин, – ухмыльнулся проклятый мастер, не торопясь выпускать мои ладони из теплых рук.