Проклятое небо. Дыхание хаоса
Шрифт:
Ее медлительность, казалось, не заметили вовсе. Бог Хаоса вообще как-то странно себя вел. До Лисенка не сразу дошло, что все дело в недавних смертях. Ежесекундно некое подобие разума в черных глазах пропадало и появлялось вновь. Смотреть в бездонные провалы тьмы оказалось невероятно трудно.
Бог Хаоса тем временем поднял свою длинную руку, поднес к ее голове. Девушка зажмурилась, ожидая худшего, что сейчас ей свернут шею. Ничего подобного. Зато внезапно ухо пронзило такой болью, что в глазах потемнело. Казалось, на краткий миг даже сердце забыло биться.
Или не на краткий. Лисенок обнаружила себя лежащей на каменном полу. Пошевелилась
Под пальцами оказалась чуть засохшая кровь. Получается одно из двух. Либо это странное кольцо в ухе умеет заживлять раны, либо она тут лежит не первый час. Первый вариант предпочтительнее, второй – реальнее.
Черные узкие щелки глаз обратились к севшей на полу девушке. С чуть большим интересом взглянули, когда оракул подползла к нему ближе. Сущность ее была надежно защищена Эз'Зу, уловить жизнь в теле не получалось. Забавно, как кому-то удалось найти общий язык с его элементалем. Возможно, это именно то, что поможет уснуть вновь. Полуголодное существование ужасно надоело, терпение подходило к концу, как и сила воли, удерживающая кровавого монстра внутри.
– Когда я засыпаю, остатки живых становятся перед большой угрозой, - произнес он. На него смотрели в ожидании. – Чтобы окончательно сплотить то, что остается после моего пребывания в мире. Их будет шестеро, - бог Хаоса ненадолго затих. Глаза блеснули алым, когда взгляд остановился на нельха рядом. – С тобой – семеро.
– Я?..
– В тебе останется жизнь и собственная воля. Остальные будут убивать до тех пор, пока большая сила не уничтожит их. Это первый шаг к миру. Остальное будет зависеть от живых.
– Вы знаете?.. – договорить Лисенок не успела. Начинало казаться, что бог Хаоса умеет читать ее мысли.
– В каждое мое пробуждение происходит одно и то же, - бог Хаоса опустил взгляд к ладоням оракула. Небольшой голубой ромбик мягко мерцал в пальцах. Тихая мелодия успокаивала жажду, опутывая невидимой паутиной. Все-таки магия оракулов имеет свою привлекательность. Не зря они такие вкусные. – Когда мир тонет в реках крови, просыпаюсь я. Это так приятно. Эта агония, эти души, попавшие ко мне. Их тела буквально рассыпаются, едва обратишь на них взор. Они так смешно бегают, пока я веду свою охоту. Надеются спастись, забившись в самую глубокую щель. Когда солнце гаснет, а ночью горят звезды, они еще надеются на спасение. Даже когда их тела покидает жизнь, они продолжают надеяться. Глупые смертные. Они все одинаковые. Любят проливать чужую кровь, но так не любят, когда льется их. А мне нравится. Можно пить и есть вдоволь.
– А потом наступает время сна, - тихое бормотание у колена больше не вызывало отвращения у Лисенка. Магия сииха показывала видения давно минувших дней.
Множество древ, настоящий лес. Огромный, неповторимый, в лучах солнца над облаками. Словно остров, парящий в небе. Нельхи, много-много нельхов. Их крылья блестят на солнце ослепительно ярко.
В тени леса располагалось болото, практически полностью лишенное благосклонности небесного светила. Его жители – авканы – большие бледно-зеленые создания, напоминающие помесь лягушки и человека. Огромные рты, длинные конечности с шестью пальцами, образующих конус. Меж ними тонкая перепонка, позволяющая передвигаться прямо по воде.
Кровопролитие началось именно там. Авканы
Слово за слово, око за око.
Так проснулся бог Хаоса, разбуженный запахом льющейся крови, как и много раз до этого. Солнце погасло от его прихода, с неба стали падать огненные камни. Словно горящие звезды. Дыхание смерти прокатилось над миром, грозясь уничтожить все живое.
Древа падали в болото, давя все живое своими массивными стволами и ветвями. Посреди всего этого ада развлекался бог Хаоса, добивая все, что еще шевелилось. От него пытались спрятаться. Магия находила везде.
Когда богу Хаоса стало мало жертв, он двинулся к людям. От него пытались защититься. Заключали альянсы с остатками нельх, чтобы уничтожить то, что уничтожить нельзя. Гибли сотнями и тысячами. Но ничего сделать так и не смогли.
Кровавый бог уснул, лишь утолив собственный голод. Без постороннего вмешательства. Оставил после себя смерть и разруху, едва живой мир, цепляющийся за существование остатками зубов и когтей.
– Я люблю это время, - звучал среди картин прошлого тихий голос. Рычащие нотки пропали из него, делая почти человечным. – Наконец исчезает голод, терзающий каждый час и миг. Проходит эйфория от множества смертей. Спокойствие и усталость.
Менялись перед взором картины далекого прошлого под все возрастающую мелодию сииха. Пока та не достигла своего апогея. Ее с трудом нарушил голос бога Хаоса.
– Спасшимся от моего внимания еще только предстоит новое испытание. Своеобразное искупление своей вины. Решается их судьба. Смогут они или нет найти общий язык друг с другом, - мир продолжал меняться. Солнце вернулось на небосклон, звезды вновь сияли привычным белым светом. На потрепанной земле странные пятна. Темно-бурые. – Моя кровь, пролитая за время бесполезного сражения, дает свободу Варлордам. Они – часть меня, моя магия, моя плоть. Обычно их двое или трое. У них нет разума, жаждут лишь уничтожать. Эту жажду невозможно удовлетворить. Будут убивать до тех пор, пока не уничтожат все живое или не будут уничтожены сами. Это последний шанс на спасение жизни.
Картины еще какое-то время менялись. Лисенок успела увидеть вышеупомянутых Варлордов. Некое сходство с богом Хаоса прослеживалось. Темноволосые, с длинными конечностями, огромной зубастой пастью и длинными когтями. У одного были крылья, у другого хвост. Разве что размерами Варлорды не дотянули до своего создателя. Чуть больше двух метров.
Потом видения стали истлевать. Мелодия сииха затихала с каждым биением сердца.
Лисенок сжала голубой камушек в пальцах, тот вернулся в привычный вид ромбика. Словно не он только что был шаром. Посмотрела в угол к стене.
Кровавый бог Хаоса дремал, убаюканный видениями и эмоциями из собственного прошлого. Вместо новых жизней удалось откупиться воспоминаниями. С Варлордами так не получится. Но это малая плата по сравнению с уничтожением их мира.
Лисенок протянула руку и осторожно коснулась черных волос. Страх перед богом Хаоса пропал, появилась даже некая жалость. Странная жизнь, страшная по своей сути. Быть рожденным только для того, чтобы уничтожать. Чтобы быть одиноким целую вечность и не понимать этого.