Проклятые гильдии и другие ложные следы
Шрифт:
— Что ж, — сказал я, — прошло не очень хорошо.
Она зарычала.
— Он ничего не выдал, — я стучал пальцами по колену. — Хотя он проявил себя как хитрый и жуткий, мы не можем арестовать его за это.
Хмуро глядя на ряды фар впереди, она отпустила одной рукой руль и убрала хвост волос за плечо.
— Думаешь, более опытный агент смог бы что-нибудь у него выведать?
— Он умело увиливал от вопросов. Он знает, что делает. Мой старый глава гильдии был таким же.
Она включила сигнал поворота и ждала, пока другой водитель освободит место для нашей игрушечной машинки.
— Почему кажется, что наши действия только добавляют вопросов этому делу?
— Выше нос, напарница, — сказал я как можно веселее, улыбнувшись ей. — Мы в этом с девяти утра. Нам нужен перерыв. И я умираю от голода, — я указал через лобовое стекло на синий грузовик, стоящий у обочины впереди. — Тот фургон «Сувлаки» продает классные куриные шашлычки, если хочешь быстро перекусить.
— Ладно.
Она втиснулась в правую полосу, припарковалась между двумя седанами в паре машин от фургона с едой. Мы выбрались из машины, холодный ветер погнал нас к фургону. Вкусный запах жареной курицы окружал очередь голодных покупателей, и я уже готовился ощутить соус цацики.
Мы встали в очередь, которая тянулась к переулку. В этом был минус работы во время вечернего часа пик. Всюду были толпы.
Я застегнул куртку под горлом.
— Ты досмотрела фильм, когда вернулась домой прошлой ночью?
— Нет, — она пнула камешек на тротуаре, избегая моего взгляда. — Я думала, мы сможем досмотреть его как-нибудь вместе.
Я открыл рот, чтобы позвать ее к себе, но сдержался. Во-первых, она дала понять, что не хотела встречаться со мной — но я не знал, было это связано с работой, переездом или чем-то еще — и приглашение она поняла бы неправильно. Во-вторых, я жил в одной комнате, где можно было сидеть только на кровати, а это точно будет воспринято неправильно. В-третьих — иронично — у меня не было телевизора.
— Было бы весело, — сказал я, слова звучали вяло даже для меня. — Только скажи, когда.
Как люди это делали? Как разбирались с ситуацией с коллегой, подругой, возможным романтическим интересом и человеком, к которому влекло, с которым я хотел сблизиться? Как перейти от одного к другому, не лишившись всех отношений? Это казалось игрой в «Мышиные бега», которую я нашел в «Великом Гримуаре»: правила были сложными, половины фигурок не было, и вся ситуация замерла в хрупком равновесии, которое вело к неизбежной ловушке.
Я почти всю жизнь прожил или как приемный ребенок, изгой-беглец, или как изгой-мошенник-мифик, и мои отношения были короткими, в них было больше романтики, чем отношений. Обычно были встречи, флирт, Нетфликс и прогулки, но все рушилось, когда звучали слова «эксклюзивный» и «парень».
Я еще не пытался встречаться с коллегой или другом. Эти воды были неизвестными, и не помогало то, что Линна была то горячей, то холодной со мной, могла бы сниматься в клипе Кэти Перри.
Она краснела, когда я заигрывал с ней, шутила и спорила со мной, любила проводить время вместе, пялилась, когда я снимал одежду при ней. О, и когда я был под влиянием эмпата, она дала мне целовать ее дольше, чем было бы, если бы ей не нравилось целоваться со мной.
Но она редко делилась личным, не начинала беседы так часто, как я, и ясно дала понять, что не хотела встречаться со мной по неизвестным причинам. Кроме нескольких упоминаний отца, я ничего не знал о ее семье.
— Что ты считаешь?
Я взглянул на Линну и понял, что загибал на пальцах пункты списка ее поведения со мной.
— Эм, количество «Звезд Смерти» в «Звездных войнах», — соврал я.
Она не успела раскритиковать мои навыки счета, погода спасла меня. Порыв ветра ударил по улице, принес волну опавших листьев и бумажного мусора. Я закрыл рукой лицо и отпрянул в переулок.
Синий свет засиял вокруг моей руки, ветер утих, и я опустил ладонь.
— Ты видела этот свет?
Линна не ответила, и я выглянул на улицу, гадая, не пыталась ли машина полиции втиснуться в поток машин. Но я видел только красные фары.
Я опустился на пятки и скривился.
— Очередь почти не движется. Может, стоит…
— Кит.
Я посмотрел на нее, растерявшись из-за ее резкого тона.
— Что?
— Я не могу пошевелиться.
Я растерялся сильнее.
— Что?
— Не могу двигаться! — ее руки странно дрожали. — Заклинание!
Я мгновение смотрел, а потом понял.
— Ветер… свет… это было заклинание?
Я огляделся, искал на освещенном тротуаре и в темном переулке, но всюду были люди, и мифика найти было невозможно.
— Уходим отсюда, — быстро сказал я, обвил рукой ее плечи. Если она не могла двигаться, я унесу ее. Но когда я потянул, она осталась на месте, как каменная статуя.
Я тянул изо всех сил, но она не сдвинулась ни на дюйм. Мои дикие движения испугали людей вокруг нас, и они стали нервно отходить.
Тихий звук боли вырвался из нее. Я потянул снова.
— Не сработает, — выдавила она, едва могла шевелить ртом. — Нужно…
Вопли толпы перебили ее:
— Что происходит?
— Это упадет?
— Эй, вы двое, с дороги!
Громкие слова отвлекли меня от попытки сдвинуть Линну. Я повернулся и понял, что мы одни с Линной стояли на входе в переулок. Все отодвинулись, но они не переживали из-за нашего с Линной поведения. Они смотрели со страхом на что-то над моей головой.
Я поднял голову.
В шести футах над головой меж двух старых зданий тянулась линия электропередач — и она дико искрилась на концах. Белые искры плясали по проводу, и я смотрел в ужасе, огонь побежал по линии электропередач, взрываясь искрами.
— Уходите!
Все из очереди кричали нам — но Линну приковало к месту заклинание.
— Моя сумка! — прошипела она. — Красная пирамида.
Ее сумка застряла под ее локтем. Я открыл ее и порылся внутри. Деревянный кубик Рубика, оглушающие шарики, солнцезащитные очки, шарф, блокнот, ручки, пачка салфеток. Я рылся глубже, искры сыпались на нас, линия громко трещала. Каждую вспышку сопровождал гул, который сотрясал меня.