Проклятые огнем
Шрифт:
– Кто вы? Почему держите меня здесь?
Мадельгер оглянулся: ведьма очнулась и сейчас, простоволосая, в одной длинной рубахе из каменного льна, сидела в центре пентакля. В измученных серых глазах светилась боль.
– Я?! – хмыкнул он.
Девушка медленно протянула руку, но над линиями пентаграммы ее ладонь наткнулась на невидимую стену: от пальцев во все стороны побежали алые молнии – змейки, одна чудом не задела ландскнехта.
С улицы донеслось протяжное заунывное мычание.
– Я не могу выйти… – выдохнула ведьма.
– Какое совпадение, госпожа, я тоже! – язвительно
Но женщина вдруг подняла на него тоскливый взор:
– Почему вы меня так называете, господин… – она скользнула взглядом по его цветастому одеянию и закончила фразу: – ландскнехт? Я простая крестьянка…
– Что, может вас и не Селинт зовут, госпожа?! – он уже перешагнул ту опасную границу за которой пять лет назад следовало наказание, но остановиться уже не мог.
– Селинт, господин ландскнехт, – покорно согласилась она. – Селинт Шеффлер из Шварцвельса. Но откуда вы знаете мое имя?
Встать она не пыталась, лицо заливала неестественная бледность… Похоже, борьба с саламандрой, вселившейся в ее тело, отнимала все силы.
Окошко в двери, у самого пола, приоткрылось – девушка испуганно обернулась на звук, растрепанные волосы на миг упали на лицо – и чья- то рука забрала брошенный у входа поднос остатками вчерашней еды и просунула внутрь комнаты новую порцию пищи. Мадельгер криво усмехнулся: кажется, здесь все давно было рассчитано и предусмотрено.
Впрочем, эти несколько мгновений наступившей тишины дали наемнику время собраться с мыслями.
– Может, вы и меня не помните, госпожа?
Девушка осторожно поправила рубаху, сползшую с одного плеча:
– Я вижу вас в первый раз, господин ландскнехт… – перепугано пробормотала она, отводя взгляд.
– И может, события последних десяти лет вам тоже неизвестны? – в голосе проклюнулись нежданные ядовитые нотки.
Селинт вздрогнула всем телом, подняла на него удивленные серые глаза:
– А… Что случилось за последние десять лет?
Мадельгер не понимал, действительно ли она ничего не помнит или только притворяется беспамятной… Но зачем ей все это?!
– О да, совсем ничего! Вы всего лишь лет пять назад были помощницей госпожи Аурунд!
– Я… Я не знаю такой… – растерянно пробормотала ведьма, бросив беспомощный взгляд на зарешеченное окно. И вдруг она замерла, не отрывая потрясенного взгляда от виднеющейся за окном крыши, горящей на солнце: – Разве сейчас не осень?! Какой сейчас год?!
Она явно переигрывала, но отказать себе в удовольствии сказать правду Мадельгер не мог
– Сегодня шестнадцатое июня одна тысяча пятьсот шестого года от Пришествия Того, Кто Всегда Рядом, – количеству яда в его голосе могла позавидовать королевская кобра.
– Этого не может быть! Не может! – девушка перевела на него перепуганный взгляд. – Я… Адельмар… Адельмар считал мне! В тысяча пятьсот седьмом году мне должно будет исполниться тридцать! Я… Куда тогда пропали десять лет моей жизни?!
– Мне тоже интересно, – печально усмехнулся ландскнехт. – Тогда на всякий случай последний вопрос, может,
По телу Селинт прошла судорога… Девушка замерла, уставившись взглядом в пол… А когда она вскинула голову, на губах плясала улыбка, а в голубых глазах горел недобрый огонек:
– Ну что ты, Гери, я всегда тебя узнаю… – мягкий певучий голос был настолько знаком, что порою снился в кошмарах.
Сердце упало в пятки.
Ту девчонку, что, хныкая, называла его «господином ландскнехтом», Мадельгер не знал, но эта Селинт… О, эта Селинт была ему знакома. Хотя, честно говоря, он предпочел бы не знать ее вовсе.
Мужчина боялся ее. Безумно боялся и не постеснялся бы признаться в этом. Страх, зарождаясь в груди, отзывался знакомым огненным комком в солнечном сплетении, и от этого становилось только хуже. Ландскнехт отступил на шаг и уперся спиною в стену…
Ведьма хохотнула и, встав, сделала шаг вперед. Теперь она совершенно не стеснялась того, что рубаха чуть сползла, обнажив пухлое плечико.
– Ну что же ты, Гери? Мы не виделись уже очень давно, а ты убегаешь…
Еще пара шагов, и она пересечет линии пентаграммы – как бы силен не был маг воды, его колдовство вряд ли сможет удержать первую ученицу Аурунд Великой… Еще пара ударов сердца, и… И что будет тогда? Действует ли ее магия на расстоянии, или Селинт надо прикоснуться к тебе ладонью?! Он так и не узнал этого пять лет назад…
Сердце колотилось где- то в горле.
Шаг.
Второй.
Сейчас она переступит синеватые линии…
Девушку отшвырнуло внутрь, в самый центр пентаграммы. Отбросило так, словно она бежала вперед и столкнулась с чем- то настолько упругим, что пересилило всякий ее рывок. Селинт упала, попыталась встать… Но саламандра, вселившаяся в нее, уже проснулась.
Тело изогнулось дугой. С губ ведьмы сорвался дикий крик боли. Теперь пола девушка касалась лишь пятками и затылком…
Мадельгер медленно отступил от стены. Эти припадки он со вчерашнего дня уже видел несколько раз, а потому знал, что жар, рвущийся из центра комнаты, не причинит ему никакого вреда. Страх медленно отступал, прячась в глубине души, скрываясь для того, чтобы позже опять поднять голову…
А огненный комок, застрявший в груди, и не думал пропадать.
И это было намного хуже.
***
Пять лет назад
Из- за окна веяло ночной прохладой, но особо это не спасало: в казарме, вдобавок к жаре стоял застарелый запах пота. Да к тому же и простыни на койках не менялись, наверное, последние года три – клопы просто озверели, и Мадельгер понять не мог, как остальные ландскнехты умудряются заснуть…
Честно говоря, мужчина понятия не имел, были ли среди его напарников добровольцы или все подписали договор так же, как и Оффенбах. Те ландскнехты, с которыми он пересекался во время службы, определенно носили ошейник. Но вглядываться в каждого – нет уж, увольте! А просто так выспрашивать у мужчины не было никакого настроения: он и раньше мало с кем дружил и общался, а уж теперь обстоятельства приема на службу и вовсе не располагали к открытости.