Проклятые вечностью
Шрифт:
— Я же говорил, что вы обречены! — отбросив тело охотника, принявшего человеческий облик, проговорил вампир, победоносно сверкнув глазами, глядя на выбежавших на поляну девушек.
Все было кончено. Непобедимые когда-то воины, посланники света и тьмы, поверженные и безжизненные, лежали на стылой земле, заливая остатками крови белесую корку снега. Некуда было бежать, негде спасаться. Если судьба замуровала несчастных в замкнутом круге, независимо от того, куда бы они ни побежали, дорога в очередной раз приведет их к Мираксису, который подобно самой смерти будет ждать их на исходной точке.
— Нет! — прокричала Анна, кинувшись к безжизненному телу графа. Сколько всего она не успела ему сказать, а сколько сказала того, о чем следовало бы промолчать. В очередной раз ее сердце разбилось на мелкие осколки, но в этот миг
Селин, подбежав к Ван Хелсингу, испытывала схожие эмоции. Впервые за столетия она окунулась в тихую гавань истинных чувств, но по воле злого рока была вынуждена нести бремя потери в одиночестве. Мираксис пощадил их, посчитав, что они с Анной слишком слабы, чтобы представлять для него угрозу, но эта милость стала для нее самым тяжким из наказаний, ибо тем, кого обошла стороной смерть, остаются только вечные страдания. Сегодня она стала свидетельницей краха целой эпохи, воочию увидев ужасающую картину того, как могучий дракон, будто по мановению руки, низверг с небес ангелов света и тьмы. Сейчас перед ее затуманенным взором предстали слова пророчества, которому уже не суждено сбыться, ибо посланники двух миров были повергнуты древней силой. Запечатлев на шее охотника несколько прощальных поцелуев, девушка застыла в нерешительности, бросив испуганный взгляд на их общего врага.
— Как это трогательно! — глядя на страдания несчастных, в один день потерявших возлюбленных, проговорил Мираксис. — Вы почти заставили меня прослезиться.
— Отправляйся к Дьяволу! — прошипела Анна, давясь собственными слезами.
— О, я непременно нанесу ему визит, но сейчас у меня есть другие дела. Надо возвестить бессмертных о том, что у них появился новый господин. Не будет больше совета старейшин, не будет борьбы за власть, ибо я стану единственным и бессменным властителем миров, а люди… люди займут, наконец, свое законное место в пищевой цепочке, склонившись пред нами, — с улыбкой заметил он. — А что до вас… пожалуй, я сохраню вам жизнь, чтобы вы могли увидеть всю бессмысленность жертвы ваших защитников прежде, чем отправиться им вослед. Признаюсь, с их смертью вы перестали быть для меня интересны.
— Они покарают тебя за смерть своих сыновей! — прорычала Селин, положив руку на рану охотника. — Отцы отомстят за своих детей.
— Милая, ты как всегда ошибаешься, ибо скоро в этом мире воцарится лишь один Бог. И поверь, он не бросит своих последователей на бренной земле, укрываясь в небесных чертогах или адских пещерах. Он будет властвовать в этом мире, ибо грядет новая эра владыки тишины, высочайшего бога отчаяния — моя эра. Достаточно было двух тысяч лет христианского гнета, мир не выдержит повторного пришествия Иисуса Христа, чьи страдания были незаслуженно воспеты в одной из самых известных книг и навязаны невежественной толпе. Когда он явился на грешную землю, он знал свою судьбу; знал, что ему суждено умереть и возродиться. Для него это было лишь представлением, и он играл свою роль. Безусловно, он принял страдания и муки распятия, но любые муки можно вынести, если уверен в том, что это просто испытание веры и силы духа. Скольких людей насадил на кол твой благоверный? — Мираксис кивнул в сторону Дракулы. – Сотни, а может быть, тысячи? Едва ли ты вспомнишь имя хотя бы одного из них! А ведь многие пред ликом костлявой старухи вели себя достойно, причем смерть их была настоящая, ибо билет продали в один конец. Где они сейчас? Канули в небытие! Забыты всеми… Но Его вы помните! Ваша вера с самого начала строилась на обмане, я же явлю всем достоинство своего царства. Вы познаете
— Ты безумец, — проговорила Селин.
— Я гений! А тебе, — наотмашь хлестанув ее по щеке, прошипел Мираксис, — стоит с большим почтением относиться к своему новому Богу. И чтобы доказать то, что я способен на милосердие, я сохраню вам жизнь, а точнее, предоставлю возможность солнцу решить вашу судьбу! — добавил он, глядя на посветлевшие небеса. Секундой спустя, налетевший не пойми откуда вихрь, поднял вверх сухую листву, и Мираксис унесся прочь, оставляя после себя шлейф ледяного ветра, продиравшего до самых костей. Проводив огромного крылатого монстра взволнованным взглядом, Селин кинулась к охотнику, склонившись над кровоточащей раной.
— Он еще жив, — прокричала она, стараясь изо всех сил остановить кровотечение.
— Неужели? — с надеждой в голосе, проговорила Анна, опускаясь подле него.
— Нужно найти укрытие от солнца и перенести его туда! — проговорила девушка, раздирая в клочья свою сорочку, чтобы перетянуть раны.
— Здесь есть небольшая пещера, там, за утесом, — проговорил Карл, останавливаясь подле них. Подхватив друга за плечи, он аккуратно, стараясь как можно меньше тревожить рану, поволок его в сторону спасительной тени.
— Пойдем, — произнесла Селин, подхватывая замешкавшуюся Анну под локоть, но та, будто дерево, вросла в мерзлую землю.
— Я не могу, — со слезами проговорила принцесса.
— Что? — непонимающе спросила вампирша. — Солнце, оно тебя убьет!
— Я не могу его так оставить! — опускаясь на колени у тела графа, пискнула Анна. Как никто другой Селин могла ее понять, она и сама едва не потеряла своего возлюбленного, а потому считала боль принцессы своей собственной болью.
— Твоя потеря велика, и я скорблю вместе с тобой! — прижав девушку к себе, произнесла она. — Мы ничем не можем ему помочь.
— Но и оставить его здесь тоже не можем! — твердила Анна, не видя ничего вокруг. Сейчас она просто утонула в своем горе и никакие увещевания не могли заставить ее ухватиться за спасительную соломинку, которую протягивала ей судьба.
— Хорошо, — кивнула головой Селин. — Мы донесем его до пещеры, а с наступлением ночи, предадим тело огню!
На это Анна лишь кивнула, снимая с себя дорожный плащ. Переложив на него бездыханное тело, девушки, что было сил, потянули его в укрытие, спасаясь от смертоносных лучей, которые уже ожигали их белоснежную кожу, оставляя глубокие ожоги.
— Я помогу, ступайте, — проговорил послушник, подталкивая девушек в пещеру.
Грот, найденный им среди кустарника, оказался достаточно узким, но глубоким. Туда не проникали ни солнечные лучи, ни ледяной ветер, а небольшая вязанка дров и вовсе могла превратить его в сносное укрытие, давая временную передышку и возможность собраться с мыслями.
Уложив потерявшего сознание охотника в дальнем углу, Селин до дна опустошила его дорожную фляжку, счищая запекшуюся кровь и омывая грязь с тела, а когда в дальнем кармане сумы обнаружила початую бутылочку абсента, ее радости и вовсе не было предела. Вылив содержимое на рану, она прижгла ее каленым железом, а после влила остатки горячительной жидкости ему в рот. Почувствовав, как живительная влага разливается по телу приятным теплом, Ван Хелсинг закашлялся, наконец, разомкнув глаза. Нестерпимая боль, будто от удара молнии, пронзила все его тело, заставив мышцы содрогаться от неконтролируемых судорог. Вцепившись в руку Селин, он сжал ее так сильно, что девушка со стоном отскочила прочь, а Гэбриэл, потеряв остатки сил, рухнул на свое наскоро сооруженное ложе. Обведя пещеру уставшим взором, застывшим на Анне, которая неподвижно сидела у самого выхода, отрешившись от всего вокруг, Ван Хелсинг перевел вопросительный взгляд на Карла, который неуверенно переминался с ноги на ногу. Компания двух вампирш и оборотня явно не придавали ему уверенности, заставляя с опаской поглядывать на друзей, которых сразило проклятие.