Проклятые
Шрифт:
Главным образом потому, что я знала: это видение было вызвано моей агонией по поводу того, что мне предстояло сделать.
— Ибан сказал вам, зачем вы здесь?
Ибан прочистил горло и кивнул, протянув руку, чтобы обхватить костяную рукоять клинка. Я сглотнула, ненавидя то, что он держит его в руках. Это было похоже на еще один слой моего предательства, как будто работа с Ибаном каким-то образом ухудшала убийство Грэя.
— Ты действительно думаешь, что сможешь это сделать? — спросил один из мужчин за столом.
Я не знала его, но он был одет
— Ты сделала себя уязвимой, переспав с этим монстром. Почему ты думаешь, что он не знает, что именно ты задумала? — спросила женщина, сидевшая рядом с ним.
Она была одета в белое, как хрустальные ведьмы, ее серебристые волосы рассыпались по платью. Ее глаза тоже были фиолетовыми, темнее, чем у большинства представителей линии Гекаты.
— Есть ли время, когда мужчина более уязвим, чем, когда его член на свободе? — спросила я, наблюдая за тем, как пожилая женщина отшатнулась назад от моей пошлости.
Я не стала бы ходить вокруг да около и уж точно не потерплю намеков на то, что наши отношения подвергают риску исключительно меня.
Я приехала сюда, чтобы найти его слабость и воспользоваться ею.
Я просто не знала, что с самого начала это буду я.
— Наверное, нет, — покачала головой ведьма, раскладывая кристаллы на столе.
Она сделала круг вокруг центра, положив по одному камню в каждую точку пентаграммы. Ибан вернул клинок в центр, когда все взгляды вернулись ко мне.
Для такого заклинания нужны были три вещи.
Камень.
Кровь.
Кость.
Я махнула рукой на кости вокруг бедра, наблюдая, как они двигаются по моей команде. Сначала я не поняла, думая, что только Грэй способен определить, где кости лежат.
В тот момент я поняла.
Они были частью меня, стоило только признать это, и они стали моими. Воскрешение и смерть Лоралей показали мне истину, позволив принять самые темные стороны моей реальности.
Кости вылетели с моего бедра и, двигаясь по дуге, разлетелись по столу. Они окружили центр пентаграммы, беспорядочно рассеиваясь там, где приземлялись. Только я одна дотянулась до центра пентаграммы и, перегнувшись через стол, протянула руку.
Проведя лезвием по ладони, я поморщилась от капель крови, стекающих на поверхность. Мне казалось, что это пустая трата времени — позволить чему-то, что могло принести столько жизни, вместо этого принести смерть.
— Sanguis terrae et os, — произнесла я, наблюдая, как кости зазвенели на столе в знак признания моего подношения.
Пентаграмма, образованная кристаллами, выстроилась в ряд с лозами, вырвавшимися из дерева, и начертила символ на вершине стола.
Я передала нож Нове, не обращая внимания на то, как она пристально смотрит на меня. Она последовала моему примеру, наклонившись вперед и порезав руку. Она без колебаний предложила свою кровь для заклинания, хотя при последнем Ковенанте такая магия была запрещена. Я не сомневалась, что они и раньше пытались убить его, но у них не
По комнате пронесся ветерок, наполняя ее воздухом, овевая мою кожу и пробирая до костей. Она передала нож Делле, стоявшей рядом, и слабый дождь, падавший в комнату, оставил крошечные капельки в нашем круге заклинаний.
Желтая ведьма порезала себя, и лозы, росшие на столе, вспыхнули огнем. Они служили барьером, сдерживая огонь, который разгорался, когда мне нужно было поместить клинок обратно в центр. Кровь запеклась, став единым целым с пламенем, и едкий запах наполнил комнату.
Красный ведьмак повернулся, чтобы провести ножом по руке, и по нам разлилась волна нужды. Ибан напрягся рядом со мной, но я заставила себя не обращать на него внимания, когда он шагнул ближе. Магия Красных была сильна, но она не могла создать то, чего еще не было.
А мое тело пело не для него.
Белая ведьма добавила свою кровь, и гул кристаллов заглушил все звуки за пределами нашего круга. Фиолетовая ведьма закончила круг, когда Ибан отошел с дороги, изгнанный из-за отсутствия магии. Его недовольство тем, что его исключили из плана, который он сам же и затеял, было ощутимо, но я ненавидела то, как он задерживается у меня за спиной.
С ним нужно было разобраться, как только Грэй исчезнет, и четко обозначить границы. У нас с ним не было будущего, даже без Грэя.
На потолке мерцали звезды, падая на круг и распространяясь между нами, а я в ужасе смотрела на них. Фиолетовая ведьма протянула мне клинок, позволив сделать последний шаг к тому, чтобы вложить всю нашу магию в кинжал.
Я сглотнула, принимая его от нее, и уставилась на горящий пятиугольник. Я заставила себя двигаться, направляя руку к пламени. Огонь лизнул мою кожу, обжигая и оставляя черные обугленные трещины, когда я положила нож на стол. Боль была мучительной, пронизывающей до костей, и я стиснула зубы.
Чтобы обрести силу, мне придется отдать больше себя.
Я отстранилась, наблюдая, как заново заживает кожа, когда я подтягиваю руку к себе. Свежая розовая кожа сменилась обугленной черной.
Лезвие покоилось в пламени, пока оно медленно не угасло. Кинжал пульсировал золотым светом, впитывая в себя огонь и кровь, которая горела вместе с ним. Мои лианы отступили, когда я провела рукой по столу, призывая свои кости обратно к себе. Они снова обвили мою талию, возвращаясь домой, пока белая ведьма собирала свои кристаллы таким же образом.
Я потянулась в круг, обхватив пальцами рукоять клинка. Свежий поток силы обжег меня, вырвавшись из легких, когда я приняла мантию. Я почувствовала ее глубоко внутри себя, гул древней силы, заключенной в этом клинке.
Я крепко сжала его, подняв глаза, чтобы посмотреть на тех, кто ждал вокруг стола. Красный ведьмак окинул Ибана пристальным взглядом и кивнул, повернувшись к двери.
— Надеюсь, мы не ошиблись, доверившись тебе, Ковенант, — сказал он мне напоследок, и его красные глаза сузились, когда он вышел из комнаты.